Итоги «итогов»: как изменились люди и их вопросы к президенту

Далее — ее прямая речь

История из прошлого

Кажется, это был 2009-й, зима. Каждый день я возвращалась после лекций в свой родной город на электричке. В особо морозные дни отопительная система не справлялась, и дверь в вагон становилась похожей на стенку морозильной камеры.

В тот день было холодно до тошноты. Ехать — больше двух часов. Напротив меня на деревянной лавке — разговорчивая женщина лет шестидесяти, мы с ней часто ездили одним рейсом. Она тоже безбожно мерзла.

— Вот бы сюда президента, чтобы с нами проехался. Ощутил бы на себе, как людям живется.

— Только президента нам тут и не хватало, — смеюсь я, — о чем бы мы с ним говорили?

— Да ни о чем. Пусть бы ехал себе. А я б ему блинов дала с вареньем. Хочешь, кстати? Вчера напекла.

В итоге мы радовались, что сидели вдвоем, без президента, и ели холодные блины.

С тех пор многое изменилось. На нашем направлении убрали старые электрички, появились быстрые «Рэксы». В то же время стало понятно, что ледяная пещера в вагоне — не самое страшное, что может случиться.

Но в день, когда в Гостином Дворе была большая пресс-конференция с Владимиром Путиным, я вспомнила этот наш диалог с попутчицей.

«Итоги года» — открыто о наболевшем

Говорят, Петр Первый переодевался простолюдином и ходил «в люди». Чтобы понять, как они живут. А сейчас хождение в люди происходит вот так: на интерактивных панелях — сообщения, которые присылали со всей России. Без всякой модерации. Я сидела близко, я видела, как читал их Путин. Как помечал что-то в своей тетради.

На прямых линиях, пресс-конференциях с президентом я бывала и раньше. Мне есть с чем сравнить. Люди стали серьезнее. Вопросы — о самом больном. Каждый из тех, кто дозвонился, дописался до этой прямой линии — большой человек, который сделал все, чтобы быть услышанным.

Мне вообще кажется, что в нашей огромной стране навык достучаться — чуть ли не самое важное, хоть в резюме отдельным пунктом пиши. Не молча страдать, а привлекать к решению своей проблемы, говорить о ней с теми, кто компетентен в ее решении.

Я точно знаю, что «Итоги года» смотрели с опаской главы регионов — вчитывались в сообщения на интерактивных экранах. Слушали, что люди говорят. И сразу думали, как исправить то, что можно исправить, что не заметили, чему не придали значения.

Мне никогда не хотелось спрашивать Путина про личное — что он ест, где любит отдыхать, или о том, когда мы все будем жить как в раю. Буду откровенна: мне казалось, что такие вопросы отвлекают от важного, от конкретных человеческих историй. Чтобы газ провели, чтобы выплаты дали, если положены. Чтобы исправили какую-то бюрократическую проволочку, которая отравляет жизнь простым людям.

Таких историй было немало на прямой линии этого года. По опыту прошлых лет, их не оставляют безответными.

И это хорошая практика.