«Оправдания неуместны». РПЦ призвала запретить аборты в частных клиниках

Николай Савченко, священник Русской православной церкви, клирик Троице-Сергиевой пустыни в Стрельне

Церковь неоднократно свою точку зрения высказывала, что аборт — это убийство. Соответственно, дальше мы из этого исходим. Различные какие-то сомнения, отговорки, оправдания считаются неуместными в данном случае, поскольку речь идет о тяжком грехе.

Здесь, конечно же, конфликт идеологии. Современная либеральная идеология предполагает первичность желания женщины или мужчины. Но не следует говорить только о женщине, потому что, как правило, это общее решение в семье или двух лиц, живущих в гражданском браке.

С точки зрения христианства ценность жизни абсолютна. Поэтому выступление патриарха совершенно в русле христианской точки зрения. Такой же точки зрения придерживаются практически все христианские церкви в мире и многие общественные организации, да и вообще огромная доля населения.

Дальше уже идет дискуссия, можно ли запрещать или можно говорить об этом открыто. Но все-таки надо учитывать, что когда речь идет о большом грехе, то Церковь будет высказывать свою точку зрения. Если есть возможность как-то ограничить этот грех.

Что касается подпольных действий, абортариев, на эту тему уже много раз дискутировали в разных странах. Можно привести в пример Польшу — католическую страну. При этом достаточно демократическую. Там аборты запрещены, за исключением некоторых очень особенных исключений.

Это не делает Польшу не демократической страной или какой-то страной, давящей на все остальные стороны жизни человека. Это выражение христианской точки зрения, которой придерживаются большинство поляков. Во многих других странах такая же ситуация.

Татьяна Злобина, неонатолог

Насчет горя. Это такой спорный вопрос — горе женщины. Женщина осознанно идет на этот [шаг]. Скорее вопрос даже не к врачу, а к психологу. Здесь, на мой взгляд, ограничение по абортам должны быть следующего характера. Как, наверное, в советское время: пропаганда, много разговоров с девочками, беседы в семьях. Сейчас информации очень много, а работать с ней никто не умеет по-прежнему. Это была бы, на мой взгляд, хорошая работа по снижению количества абортов.

Система запретов никогда не работала эффективно. Все равно будут искать обходные пути. Тем более если люди хотят… У них цель стоит не сохранить женщине ребенка, если вдруг она пришла, сомневаясь.

Я училась в институте и забеременела третьим ребенком, от мужа. Подумала: «Ну куда мне третий ребенок?» Сидела в очереди записаться на анализы, готовилась к этому самому, о чем говорим. Но случайно увидела, что в соседнем кабинете принимает заведующая женской консультацией, которую я знала по работе в роддоме. И я как-то перепрыгнула и попала к Ирине Алексеевне.

Так вот пусть женщинам встретится — в частной клинике, не в частной клинике — такая Ирина Алексеевна, которая в важный момент скажет: «Давай родим». Я ей говорю: «Ирина Алексеевна, куда мне? Я в институте, денег нет, никто не помогает финансово…» Она говорит: «Вот кто-то не справится, а ты справишься». Она просто попала в точку, психологически, правильные слова сказала. Может, я в тот момент тоже была слаба и плакала, принимала правильные решения.

Наверное, в таких организациях, которые деньги зарабатывают, было бы здорово, чтобы сидел психолог. Человек знает, как и что сказать. Мне кажется, 100% случаев сомневается хотя бы на 1% — сделать или нет. Это в генетике, это в крови, это в голове у женщины. Она не заточена на то, чтобы избавляться от плода.

Иван Печерей, медицинский юрист

В то, что [ограничения] не соблюдаются, не поверю. Частные клиники проверяют, как правило, гораздо серьезнее государственных. Поэтому, чтобы говорить о том, что в частных клиниках что-то не соблюдают, надо иметь веские основания.

Безусловно, любое ограничение на аборты приведет к тому, что мы получим гораздо больше абортов криминальных. Это закономерность, которая уже была в нашей истории. Считаю, что необходимо, может быть, более жестко проверять организации.