«За лучший фантастический сюжет». Дмитрий Ковалевич о том, почему Пулитцеровскую премию присудили фейковым материалам.

Ровно сто лет назад — в 1917 году — в США стали ежегодно присуждать журналистскую премию имени крупного медиа-магната Джозефа Пулитцера. Первым лауреатом премии стал американский журналист Герберт Своул — он получил ее за критические репортажи о Германской империи, которая на тот момент пребывала в состоянии войны с США. Иными словами, премия изначально являлась одним из видов «вспомогательного оружия». В 1992 Пулитцеровскую премию впервые получил российский журналист Александр Земляниченко за репортаж о путче 1991 в Москве.

В этом же году премию в номинации «Освещение международных тем» получили журналисты издания The New York Times за тексты о России.

В одном из прошлогодних материалов речь идет об «отравлении» российских политических оппонентов (никак и ничем не обоснованных заявлениях). Владимира Кара-Мурзу российские власти, якобы, пытались отравить неоднократно, но New York Times умалчивает, что проведенное во Франции обследование показало, что Кара-Мурза просто злоупотреблял антидепрессантами. Правозащитница Карина Москаленко заболела из-за того, что в ее машине в Страсбурге нашли ртуть — сообщает New York Times, однако не сообщает, что она просто купила подержанный автомобиль, в котором ее бывший владелец когда-то разбил ртутный барометр.

Фото: Виталий Аньков/РИА Новости

Поиском причин и мотивов New York Times тоже не утруждают себя: просто страшный вездесущий КГБ является «сущим злом» и продолжает действовать: «Яд вообще был любимым орудием Кремля», «у КГБ были целые секретные лаборатории» — запугивают западную публику. У КГБ есть «целый арсенал смертоносных ядов, которые почти не оставляют следов». Ииными ловами, смерть любого человека можно списать на действие яда, который не оставляет следов.

Западным странам нужен враг — угроза помогает консолидировать свое общество и заткнуть критиков. Россия подходит на эту роль, как никто другой, поскольку в данном случае нет необходимости придумывать что-то новое — есть набор старых клише времен «Холодной войны» — они знакомы западной аудитории и легче воспринимаются именно потому, что узнаваемы. Здесь действует тот же принцип, что и в коммерческой рекламе: результат достигается за счет многократного повторения. Если триста тысяч раз повторить «Россия — зло», это отпечатается в сознании западного обывателя и он уже интуитивно одобрит любые бюджетные затраты на «борьбу с этим злом».

Фото: Александр Кряжев/РИА Новости

Аналогичный подход мы можем наблюдать и при составлении различных рейтингов «свободы слова» или «коррупции»: как правило, противники западных стран оказываются внизу списка, своим же странам западные агентства и «эксперты» присуждают первые места.

Можно вспомнить Нобелевскую премию мира, выданную авансом американскому президенту Бараку Обаме, который оказался «самым воинственным президентом США». Как писал американский журналист Флориан Ретцер в материале для издания Telepolis: «При Бараке Обаме США постоянно вели войну — оба его президентских срока — больше, чем при предшественниках Обамы» (такие материалы, естественно, не получают никаких престижных премий).

Фото: Максим Блинов/РИА Новости

Можно вспомнить и недавний «Оскар», присужденный «Белым каскам» — исламистам и «спасателям» в Алеппо — за их постановочные видео о «российской агрессии в Алеппо». Естественно, никто не присудил бы «Оскар» за аналогичное видео, но из Мосула, который бомбят США и их союзники.

Давайте вспомним прошлогодний конкурс «Евровидение», где победила Джамала с политической песней, несмотря на то, что «политика» вообще не должна присутствовать в песнях по условиям конкурса.

В этом же ключе можно вспомнить и «нобелевку» по литературе, выданную практически никому не известной писательнице Светлане Алексиевич, не столько за «литературный вклад», сколько за политическую позицию.

В западных странах такой подход работает, поскольку среднестатистический американец немного знает о России и воспринимает информацию преимущественно из «своих» СМИ. Однако российский читатель знаком с реалиями своей страны не понаслышке — он в состоянии, по крайней мере, сравнить репортаж о России с действительностью. Можно откровенно врать о реалиях далекой страны, так как не многие смогут проверить и воочию убедиться.

Можно переписывать историю столетней давности, так как живых свидетелей не осталось. Однако когда российские либералы подхватывают откровенную ложь западных СМИ о реалиях своей страны, они тем самым лишаются поддержки подавляющего большинства россиян, загоняя себя во «внутреннюю эмиграцию». Хотя, возможно, это именно то, к чему они стремятся — существовать исключительно в качестве своеобразного закрытого элитного клуба.

Дмитрий Ковалевич

Мнение автора может не совпадать с мнением редакции