«За что сидим? За язык»

Еще в начале июля пресс-секретарь президента Дмитрий Песков на вопрос журналистов, как глава государства относится к практике привлечения к уголовной ответственности за репосты в интернете, ответил: «Спрашивали президента по этой теме, он говорил, что здесь формалистский подход не уместен, когда это приобретает гипертрофированные формы. Поэтому, конечно, вопрос нужно регулировать. Это не значит, что нужно способствовать распространению какой-то экстремистской и иной запрещенной информации, но, конечно, нужно оградить граждан от каких-то случаев, которые являются даже не курьезными, но весьма резонансными».

Иными словами, судебная практика очень быстро превратилась в правовой абсурд, когда к уголовной ответственности стали привлекаться не столько реальные экстремисты, сколько обыкновенные люди, которые своими репостами поддерживают ту или иную резонансную тему. Этим воспользовались многие влиятельные чиновники, которые таким образом стремятся ограничить критику в свой адрес.

Еще 25 июня в Госдуму был внесен пакет законопроектов, исключающий из кодекса уголовную ответственность за репосты. Но он до сих пор не прошел процедуру утверждения. А люди ведь тем временем сидят.

За последние два года практика «посадки» приобрела угрожающие масштабы.

Уполномоченный по правам человека в России Татьяна Москалькова предложила декриминализовать ответственность за перепосты в соцсетях, то есть вывести эти деяния за пределы УК: «У меня нет по закону возможности выступить с законодательной инициативой. Нужно уже промониторить практику, провести пленум Верховного суда, чтобы понять, как можно было бы единообразные, на основании пленума, дать рекомендации суду и законодателю. Видимо, настало время пересмотреть фабулу, сам состав преступления».

В Минкомсвязи идею по отмене уголовной ответственности за репосты и так называемые «лайки» в социальных сетях тоже поддержали. По мнению СПЧ, все это не только наносит ущерб правам человека, принятым в демократических государствах, но и способствует росту социального напряжения во все увеличивающейся молодеющей среде интернет-пользователей.

В СПЧ наряду с этим поставили на обсуждение и вопрос об упразднении уголовной ответственности за оскорбление чувств верующих. Обнаружилось, что среди самых активных заявителей много малограмотных, агрессивно настроенных фанатиков, которые таким образом пытаются трансформировать свои верования в государственную идеологию и подменять ими иные ценности, исповедуемые обществом.

В среде образованных служителей православной церкви (РПЦ) тоже возникли сомнения в целесообразности вмешательства государства в схоластические споры паствы, потому что тем самым «авторитет веры терпит давление со стороны общества». Это ни одной из сторон не приносит пользы.

Речь в этом случае не идет о проявлениях явного неуважения к верующим, хулиганских выходках и откровенных провокациях. Но ведь к уголовной ответственности стали привлекаться люди, которые не считают себя верующими и просто настаивают в социальных сетях на ином взгляде.

В СПЧ рассмотрели предлагаемые поправки в уголовное законодательство, внесли кое-какие дополнения и отправили предложения в Общероссийский народный фронт, во все правоохранительные структуры, включая прокуратуру. Готовится аргументированный документ и для президента.

Инициатором изменений выступила несколько дней назад и компания Mail.RU Group, которая является владельцем соцсети «ВКонтакте».

Но речь все же идет не о полной отмене статьи 282 УК, а лишь ее первой части. В СПЧ заявили, что «совет полагает целесообразным декриминализировать только неотягощенный состав. Сузить легальное определение экстремистской деятельности».

Дело в том, что эта статья вводит наказание за «возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства». Такова ее официальная диспозиция. Но в самой фабуле присутствуют обе части, и лишь вторая связана с угрозами или применением насилия. А вот наказания в обоих случаях почти совпадают. По первой части положен крупный штраф или лишение свободы от двух до пяти лет. По второй, которая куда опаснее, чем просто высказывания в соцсетях, — всего от трех до шести лет. Действия привлеченных к ответственности людей оказываются несоизмеримыми с опасностью, которую они представляют. Но сидят больше как раз по первой части.

В СПЧ говорят, что такие обвинения, как «разжигание социальной розни и утверждение религиозного превосходства», невозможно трактовать однозначно. Ни одна экспертиза не в состоянии подтвердить или опровергнуть криминальный характер большей части высказываний, за которые уже осуждены люди. Почти никто из них ранее к уголовной ответственности вообще не привлекался.

Поднят вопрос и о таком абсурдном явлении, как привлечение к уголовной ответственности за репост или «лайк» нацистской символики. В подавляющем большинстве случаев этим высказывается не поддержка нацизму, а тому, в каком ключе и с каким настроем демонстрируются на фотографиях в интернете, например, флаги или шевроны нацистов. Например, самыми одиозными случаями стали возбуждения дел за репост фотографий сброса фашистских знамен во время исторического Парада Победы к стенам Кремля или же изображение героев известнейших художественных и документальных фильмов с шевронами либо с повязками со свастикой на рукавах. Явно речь там шла не о пропаганде нацизма, а как раз наоборот, о его осуждении и демонстрации того, чем заканчиваются человеконенавистнические режимы.

Но, видимо, требования бюрократической ведомственной статистики к расследованию всех категорий дел коснулись и этой статьи. Это классический случай, когда излишнее служебное рвение недалеких чиновников приносит вред не источнику зла, а самой идее.

К тому же следователи пытаются на основании неясной фабулы упомянутой статьи об экстремизме вменять формулировку об унижении достоинства за «принадлежность к какой-либо социальной группе». В СПЧ считают, что это понятие содержит «правовую неопределенность и порождает в правоприменительной практике такие спорные «социальные группы», как «атомщики», «ватники», «депутаты Госдумы». Сомневаться в этой формулировке стали уже и в судах, потому что за такие деяния обычно привлекают в соответствии с административным, а не уголовным кодексом. Это не может присутствовать в том и другом основополагающих правовых документах.

Приводятся вот такие абсурдные цифры приговоров. В 2011 году осудили по первой части статьи 282 УК 82 человека, в 2014-м — 258 человек, в 2017-м — 460 граждан. А вот по второй статье, которая в своей фабуле предполагает те же действия, но с угрозой или применением насилия, картина обратная: в 2011-м — 35 осужденных, в 2015-м — девять, а в 2017-м — один человек.

Эти данные говорят не столько о падении градуса насильственных экстремистских настроений, сколько о том, что в органах правопорядка и в спецслужбах нет точной информации о них, а для поддержания статистики хватают практически невиновных. Вот и получается — наказывают невиновных, а награждают непричастных к по-настоящему серьезной работе людей. Когда-то такая формулировка была в ходу в органах.

Поэтому и высказались общественные организации и даже некоторые государственные органы по ставшему уже совершенно нетерпимым явлению. Общероссийский национальный фронт наряду с СПЧ настаивает не только на точечном изменении в статье, то есть исключении из нее ответственности тех, кто лишь баловался репостами и «лайками». Предлагают пересмотреть все статьи из резонансного набора, а именно: «Оскорбление чувств верующих», «Экстремизм», «Возбуждение ненависти или вражды» и «Реабилитация нацизма».

На стол президенту страны предложения должны лечь в ближайшие дни. Возможно, какие-то уже достигли адресата. Дальше непременно последуют амнистия осужденных и даже их полная либо частичная реабилитация.

Как-то слишком эпатажно в наши дни звучит фраза из анекдота сталинской эпохи: «За что сидишь? За язык». Нет, конечно, пословицу о том, что слово — серебро, а молчание — золото, народ не отменял. Но не до такой степени, когда самому же народу ее опосредованное толкование в уголовном кодексе грозит реальными сроками.

Андрей Бинев, журналист, аналитик