29 января 2019, 05:00

Трудно быть белым. Что можно узнать об американской политике из фильма «Зеленая книга»

Читать 360tv в

Нельзя сказать, что фильм «Зеленая книга» встретил в России восторженный прием. Пик преклонения нашего зрителя перед американским кинематографом, если речь не идет о приключенческих блокбастерах, давно прошел. Да и тематика былой расовой сегрегации в Соединенных Штатах не сказать, чтобы сильно для нас актуальна сегодня. Однако и сборы, и отзывы у этой ленты неплохие, и причина тому довольно банальна: это действительно хорошее кино.

«Зеленая книга» — фильм, обреченный на «Оскар» (пусть даже шансы стать фильмом года у него невелики). Во-первых, лента укладывается в каноны нового голливудского политкорректреализма: путешествие пары мужчин — черный и белый — по южным штатам США, сегрегация и страдания черных, расизм и предрассудки белых — все как положено. Чем-то напоминает знаменитый фильм Стенли Крамера «Скованные одной цепью», только в роли цепи на сей раз дорогущий «кадиллак», где тройное сиденье даже спереди. Но, во-вторых, в отличие от сотен метров пленки политкорректного шлака, «Зеленая книга», несмотря на свой пропагандистский характер, — действительно хорошее, трогательное, остроумное кино.

Фильм отчасти основан на реальных событиях. В начале 1960-х знаменитый джазовый пианист Дон Ширли отправился в концертный тур по южным штатам США в сопровождении клубного вышибалы Тони Валлелонга в роли шофера и охранника.

На юге еще действовали «Законы Джима Кроу» (нарицательное имя для неграмотного чернокожего), устанавливавшие жесткую сегрегацию в общественных местах: не допускалось никакого физического контакта между черными и белыми в туалетах, общепите, гостиницах, общественном транспорте, магазинах. Культивируемый среди белых страх соприкоснуться даже с молекулами чернокожего показан в фильме весьма ярко.

Однако южный законодательный расизм оказывается лишь фоном для своего рода культурного конфликта между двумя спутниками, комический эффект которого создается тем, что чернокожий в нем оказывается настоящим аристократом, носителем высокой культуры и утонченных манер, а белый, напротив, точнее всего может быть описан словом «быдло».

Тони, безусловно, быдло не тупое, остроумное, практичное, добродушное, но, по видимости, со всеми повадками того слоя, который американцы называют «белыми отбросами»: пристрастие к фастфуду, мелкому жульничеству и воровству, грубым ругательствам и пошлым манерам.

Утонченный музыкант, игравший классику и джаз, «доктор» Дон Ширли был чернокожим, но не был классическим американским «негром» — его родители были с Ямайки, в девять лет он получил музыкальное образование в Ленинградской консерватории.

Позитивный образ русской культуры присутствует на протяжении всего фильма: то герой говорит «Это идеально, как колокольчик в 7-й симфонии Прокофьева», то упоминается Стравинский, то звучит вальс Шостаковича, то и вовсе происходит разговор на русском между музыкантом и членом его группы русским Олегом.

При этом русская тема подается как неконфликтная и сама собой разумеющаяся, что для периода наивысшего напряжения холодной войны довольно необычно и даже, пожалуй, нереалистично. По сути, русская культура оказывается в фильме символом по-настоящему высокой культуры, правда, прежде всего для чернокожих.

Особенно комичны в фильме бесконечные попытки Тони объяснить спутнику, как он должен себя вести исходя из представлений о нравах «черного народа»: есть курицу по-кентуккийски, слушать Литтл Ричарда, — и упорное нежелание «доктора» этим стереотипам следовать, отчуждающее его и от белых, и от большинства черных.

Впрочем, Тони, точнее создатели фильма, тоже не до конца честны: он, конечно, белый, но представляет самую маргинальную группу белого населения — итальянцев. Реальный Валлелонга снимется в небольших ролях и в «Крестном отце», и в «Клане Сопрано». То есть он тоже для американского общества немножко «негр». И в отношениях с Ширли он был в несколько комичной позиции «негра при негре».

То, что темнокожий артист так успешен, что может нанять себе белого шофера и сотрудника, было частью его успешного имиджа. И родственники Ширли, которым фильм не понравился, в многочисленных интервью подчеркивают, что никакими «друзьями» шофер и музыкант никогда не были.

Ширли, чьи концерты на Юге носили осознанно антирасистский характер (и в известном смысле прикрывались влиятельными людьми из Вашингтона), использовал своего белого шофера, чтобы подчеркнуть, что ничего «естественного» в подчиненности черных и господстве белых, якобы, нет.

Пока действие фильма развивается в логике этого конфликта двух сложных и небанальных идентичностей, смотреть его невероятно увлекательно, тем более что он движется в лучших традициях американского «роад муви». К сожалению, ближе к концу авторы вспоминают, что их задача не развлекать зрителя, а пропагандировать толерантность.

И тут сперва чернокожий герой, мало того, что негр — оказывается еще и геем и из живого человека превращается в воплощенную Толерантность к меньшинствам. Затем бедолаг выручает из передряги звонок бывшего тогда генпрокурором США Роберта Кеннеди — и тут уже начинается рекламный ролик Демпартии США как главного друга всех угнетенных.

И, наконец, следует кульминация, когда обиженные отказом в обслуживании (о котором им, конечно, заранее все было известно), герои уходят из дорогого белого клуба играть в придорожную черную закусочную — на надо, мол, нам ваших грязных белых денег.

Впечатление это превращение остроумного изящного фильма в топорную агитку, конечно, портит, но не до конца, так как в целом это то самое изящное голливудское кино, которого становится все меньше, с интересными диалогами, яркими красками, красивыми машинами, едущими мимо красивых ферм, полей и холмов, и приятным джазом. Такая ламповая ностальгия по 1950-60-м годам, видимо, лучшей в материальном смысле эпохи в истории человечества, по которой кинематограф будет ностальгировать всегда.

Обидно только, что мы из фильма узнаем слишком мало о давшей ему название «Зеленой книге» — путеводителе для чернокожих автопутешественников по «безопасным» для них местам южных штатов. Все, что о нем становится известно из фильма, это то, что такая книга была, и что отели, которые в нее были записаны, представляли собой отменные дыры.

И все же, что из себя представляет «Зеленая книга» не как джазовый клип, а как пропагандистский фильм, — ведь это все-таки его главная функция? Перед нами некоторая перезагрузка голливудских штампов последних лет, когда белого человека старательно расчеловечивали и внушали ему чувство чудовищной вины перед чернокожими. Этот агрессивный расизм наоборот, буквально пропитавший все поры Голливуда, довел до известно чего: белые вспомнили, что они белые, и начали голосовать за Трампа и прочих белых националистов, а для американских демократов настали тяжелые времена.

И вот тактика сменилась. На смену идеологической проработке с окриками «стыдись, что ты белый» пришло снисходительное «белый — тоже человек», даже со всеми своими недостатками и грубостью, несмотря на все различия в идентичности, он вполне может сойтись с черным на платформе общих ценностей (либерально-гуманистических, разумеется).

Даже скандально известный своим не сбывшимся пророчеством о «конце истории» профессор Фукуяма теперь сменил пластинку и пишет статьи о том, что вместо навязывания белым мужчинам комплекса жертвы, ведущего лишь к пробуждению их национального самосознания, лучше сплачивать их с меньшинствами на основе «американизма».

Принесет ли такая смена тактики победу на выборах демократам в 2020-м, скоро увидим. А пока — давай, Тони, газуй — американская либеральная общественность признала тебя почетным чернокожим. А по нечетным еще подумают.

Реклама

Реклама