«Обвиняем других, а терроризм внутри страны». Американцы — о том, как теракт 9/11 изменил США

Стефен Эберт — американский политолог

Мы все по-прежнему очень скорбим и всегда помним об этом событии. У нас устраивают минуту молчания каждый год.

Первый самолет врезался, если я не ошибаюсь, в районе девяти часов утра. До сих пор каждый год, именно в это время, везде держат минуту молчания. Люди останавливаются на улицах. По телевизору тоже все прекращается. Это имеет большое значение для нас. Тема хорошо освещается, и памятные мероприятия проводятся всегда.

Тема эта все еще очень животрепещущая. Например, многие говорят, что уход Болтона мог быть связан еще и с тем, что Трамп хотел пригласить талибов на переговоры. И сделать это он хотел вроде как накануне годовщины 11 сентября! Можете себе такое представить?

Не могу точно сказать, насколько проинформированы о событиях 11 сентября молодые люди, рожденные после произошедшего. Например, что в школах про это рассказывают? Наверное, им говорят, что это очень трагическое событие. Родители, наверное, дома тоже что-то рассказывают.

Вообще, я думаю, что количество террористических актов сократилось в последние годы.

Многие у нас считают, что очаг терроризма — это не исламский мир, а свои доморощенные милые белые расисты. Раньше на них ФБР обращала особое внимание, потому что это движение все больше набирало рост. Оппозиция Трампа тоже все меньше фокусируется на исламских экстремистах, а смотрит на националистов. А вот сам Трамп, извините, конечно, действительно довольно хорошо относится к движению белых националистов. В лучшем случае он к ним испытывает равнодушие. И из-за этого все это внимание переключается на Россию, на мусульман.

Конспирологические теории об 11 сентября появляются везде. Я вижу их на Facebook, и мне лично очень обидно. Но я думаю, что со временем их количество уменьшится. Может быть, я бы поверил в какие-то теории по поводу покушения на Кеннеди. А вот относительно 11 сентября не может быть вопросов. Я не верю, что там замешано ЦРУ или что-то еще. Для меня это то же самое, что подвергнуть сомнению блокаду в Ленинграде и строить теории по этому поводу.

Дэниел Уорнер — американский политолог из Швейцарии

Понимание этой трагедии в глазах людей стало менее значительным и трагичным, потому что они так по-настоящему и не узнали, кто в ответе за это. Внимание США сосредоточено на других вещах.

То, что произошло тогда, это было не только огромной трагедией, но еще и полнейшим шоком для людей. Очень травмирующий шок. Вообще, сейчас, когда я думаю об 11 сентября, мне в первую очередь приходит мысль о том, что наступил день рождения моей внучки. Но раньше, конечно, было по-другому. Тогда это было диким шоком! И у меня были друзья, которые находились в том здании. Ужасная трагедия.

Рожденные после 2001 года вряд ли полноценно понимают, что тогда произошло. Мне кажется, что для них это не настолько глобальная тема. У них сейчас другие реалии. Те, где они покупают себе пуленепробиваемые рюкзаки, а в школах проводят учения, что делать, если кто-то зашел в школу с оружием. 18 лет — это вечность для подростка!

Сейчас гораздо меньше разговоров о том, что было 18 лет назад. Не забывайте, у американцев короткая память. Это не так уж важно в целом. Особенно в сравнении с проблемами, с которыми мы сейчас столкнулись. Больше всего обсуждений сегодня касаются войны в Афганистане. Многие считают, что это самая долгая война в американской истории. Люди задаются вопросом: «Должны ли войска покинуть Афганистан?»

Жители США сейчас больше обеспокоены внутренним террором. Это перестрелки в школах и других публичных местах. Американцы стреляют в американцев! А вот фокус на международном терроризме и террористических организациях становится меньше. Тему контроля оружия, внутренних проблем затрагивают более часто.

В США имеется 300 миллионов единиц оружия, и государству очень сложно контролировать его продажи. Никакого прогресса не было сделано для усложнения процесса покупки. Ничего.

Я тогда еще написал статью для New York Times и выразил надежду, что мы не увидим в итоге бесконечную войну. И, как мне кажется, за 18 лет это событие помогло армии. Военный бюджет в США невероятно огромный. И они всегда говорят, что им нужно больше денег для борьбы с терроризмом. Но терроризм не ушел, а деньги в Афганистане мы потратили огромные. Ситуация особенно не изменилась за 18 лет.

Война с терроризмом не была успешной. Никто четко не может определить, что такое терроризм. Ни один человек в мире. И с международным терроризмом все оказалось гораздо сложнее, чем мы думали. Сейчас нет четкого врага.