Таблетка независимости. Лекарственная безопасность страны на случай войны

Видимо, перед всеми министерствами и ведомствами такая задача давно уже поставлена, а высказывания некоторых политиков и чиновников из высшего звена на тему независимости отраслей промышленности и информационных кластеров не исходят от них самих, а являются следствием стратегического решения на самом верху. Тем более в настоящее время, когда тема войны становится устрашающе актуальной. Однако в том, что страна, какой бы она ни была величины и какого бы общемирового значения ни имела, должна обладать собственной эффективной фармацевтикой, нет ничего странного. Причем независимо от международного фона отношений между соперниками в геополитической сфере, потому что лекарства нужны во все времена и каждому так же, как продукты питания, энергетические ресурсы, одежда, средства транспорта и прочее. Независимость — это не только политика, но и основополагающий принцип экономики во всех ее формах — от государственной до коммерческой.

Минпромторг подготовил концептуальный документ, который до его утверждения называется проектом стратегии развития национальной фармацевтической отрасли. Он имеет прямое отношение к обеспечению лекарственной безопасности на случай войн и техногенных катастроф. Само понятие развития говорит не о том, что есть в настоящее время в виде научной и практической основе, а о том, во что оно должно вырасти и какие для этого необходимо принять меры уже сейчас.

Проблема фармацевтики всегда была связана у нас с целым рядом закрытых от информационных оценок проблем, имеющих и военное значение. В отличие от западных аналогов этого вида промышленности, у нас фармацевтика контролировалась исключительно государством и всегда попадала под гриф стратегической важности. Ответ на вопрос, чем мы в этом смысле отличались от иностранцев-капиталистов, лежит в области идеологической концепции экономики, то есть отношения к частному предпринимательству и форме собственности. Именно поэтому лекарства, производимые в развитых западных государствах, оказывались более действенными и разнообразными. Причина в обостренной конкуренции как в их оптовой, так и в розничной продаже. У нас же этот процесс напоминал банальный конвейер, в котором от фабричного станка, госприемки до аптечного прилавка была протянута неколебимая прямая, куда невозможно было включить конкурирующие изделия. С разрушением этой концепции на принципиальном уровне оказалось, что мы и в этом находимся в хвосте мирового производства (Германия, Израиль, США, Великобритания, Франция, Бельгия, Индия, Китай и т. д.) — и были вынуждены открыть те самые аптечные прилавки для продукции всех производителей, оставив для себя самые скромные места.

Из ряда стран, входивших когда-то в СЭВ, тем не менее определенного успеха достигли Венгрия, Польша, Болгария, Чехия и ГДР, которые предлагали свои удачные аналоги наших и западных лекарственных препаратов. Эти страны меньше по размерам, по населению, а значит, и по требуемым промышленным оборотам, поэтому они быстрее вписались в мировую систему фармпроизводств и обошли нас почти сразу после объявления своей политической независимости. Но насыщенность российского рынка импортной продукцией оказалась губительной для собственного развития. И вот теперь под влиянием обстоятельств общеполитического значения Минпромторг предложил концепцию развития не на год, а на несколько лет, чтобы гарантировать лекарственную безопасность страны. Это толкование, несомненно, вызовет критику знатоков проблемы, но я убежден, что всякий такой «знаток» вынашивает собственные интересы в этой сфере, многие из которых вовсе не эгоистичные или коммерческие, а принципиальные как в этой, так и во многих других концептуальных областях.

Проект развития фармпромышленности ограничивается ни много ни мало 2030-м годом. Обсуждаться он будет в кабинете первого заместителя министра промышленности и торговли Сергея Цыба. Так утверждает РБК, ссылаясь на то, что располагает копией документа. Могу только предположить, какой интерес к этому документу проявляют поставщики лекарственной продукции на российский рынок, потому что принцип «предупрежден, значит, защищен» тут действует с такой же гарантией, как и во всех сферах жизнедеятельности человека, особенно если этот конкретный человек связан с такой гигантской по прибылям промышленностью и торговлей, как фармацевтика.

Два сценария развития рынка вполне доступны. Первый из них предполагает государственную поддержку самого бизнеса для создания отрасли, способной выдержать мировую конкуренцию. Правда, тут есть некоторая недосказанность, так как обещается не только финансовая, но и так называемая нефинансовая поддержка, а именно: «грамотное регулирование рынка и поддержка местных производителей полного цикла». Что такое «грамотная» и что такое в этом смысле «поддержка», не очень понятно, потому что ее банальный антоним звучал бы как «безграмотная» и «вставляющая палки в колеса». Возможно, в документе все же есть логичное разъяснение.

Второй сценарий тоже не слишком понятен. Поэтому приведу его без купюр — так, как он изложен в источнике:

«При инерционном сценарии основной задачей регуляторов (Минпромторг, Федеральная антимонопольная служба, Министерство здравоохранения и Федеральная служба по надзору в сфере здравоохранения) станет „обеспечение минимально необходимого ассортимента лекарственных средств и медицинских изделий“ для лекарственной безопасности страны в случае политических конфликтов и санкций».

Согласитесь, это скорее похоже на декларацию, чем на ясный план. И без этой фразы давно понятно, насколько важно для государства располагать так называемым минимально необходимым ассортиментом в случае войн, конфликтов и привычных уже санкций.

Все это пока общие слова, но, как утверждают разработчики концепции, они этим вопросом занимаются с прошлого года. У компетентных людей первое место должно быть отведено не банальным истинам, а концептуальному, даже пусть не самому оригинальному решению проблемы.

По уверению тех, кто видел весь документ, слово «безопасность» нашло себе место в 68 случаях. Здесь же говорится о прогнозировании «тяжести и массовости потерь» при военных конфликтах «различной интенсивности» и техногенных катастрофах. Утверждается, что упомянутый минимальный ассортимент лекарств должен производиться только в России, в том числе сами вещества для формирования конечного продукта, то есть специфическое сырье. В документе сообщается, что в 2018 году доля отечественных лекарств уже составила 30,6% по денежному выражению и 63,7% количественно. Но тут напрашивается вопрос: минимальное количество лекарств должно сохраняться в постоянной цифре только на случай войн и катастроф, или же следует развивать промышленность в «мирных целях», без войн и катастроф в принципе, причем без слова «минимальный»? Разве может какая-нибудь промышленность существовать только в гипотетическом выражении, или все же она должна быть востребована всегда, чтобы приносить постоянную прибыль и постоянную пользу в мирные времена? Вряд ли она жизнестойка, если это не так. Государство ведь не может быть единственным выгодным покупателем таблеток, капель и бинтов для своих стратегических запасов. Это неподъемная задача, если у нее нет широкой коммерческой составляющей, действующей каждый день независимо от того, что происходит в мире и стране. Ведь к тому же лекарства — самое необходимое человеку во все времена.

Авторы концепции написали следующее:

«Важным является определение медицинских технологий, используемых преимущественно в военное время для оказания медицинской помощи и лечения раненых, пораженных ионизирующим излучением, боевыми отравляющими веществами в связи с отсутствием таких потребностей в мирное время. В случае возникновения военных действий — противомикробные средства для системного применения, анальгетики, нейролептики, плазмозаменяющие и асептические растворы, в случае использования оружия массового поражения — радиопротекторы и антидоты».

Однако минимальный перечень лекарств вообще еще предстоит определить. Его пока нет в документе. Но там также говорится, что в эпоху санкций необходимо повышать доверие к российским препаратам «просветительской работой с населением». Это звучит вполне узнаваемо в связи с другой концепцией пропагандистского содержания и не имеет прямого отношения к здоровью человека. Тут вновь возвращаемся к мысли о рыночной целесообразности производства, без которого никакая стратегическая лекарственная безопасность не может существовать в принципе. Даже сейчас налицо дефицит вакцин, а некоторые деятельные политики все же постоянно ставят вопрос об ответных санкциях, которые бы коснулись и этой жизненно важной сферы. Предполагается уже сейчас, что многие участники рынка прекратят свое существование из-за введения новых форм продажи, к чему относится и онлайн-продажа лекарств.

В тот же день, когда было заявлено о подготовке к обсуждению концепции, сообщалось о прекращении поставки ровно через год из-за рубежа двух важнейших противоопухолевых препаратов и ряда других лекарств. Об этом сообщил Росздравнадзор. Утверждается, что дело не в качестве, а в производственных причинах у самих производителей. Но тут же говорится, что у нас есть заменяющие методики терапии. Этот частный случай очень кстати подтверждает, что в основе фармбезопасности страны должны лежать чрезвычайно серьезные научные и промышленные разработки независимо от того, что вообще происходит в мире, а не только на случай войны или катастрофы.

Андрей Бинев, журналист, аналитик