«Еще 10 дней пройдет — и умирать начнет». Как Бутина, Винник и другие россияне выживают в иностранных тюрьмах

Мария Бутина, США

рассказывает вице-президент Международного комитета защиты прав человека Александр Ионов

Условия очень плохие. Мария сидит в камере одна. Там умывальник, кровать, телевизор. 22-23 часа она находится в камере. Тюрьма в Александрии достаточно аскетичная. Мы не раз и со стороны нашей линии защиты, и со стороны нашей дипломатической миссии просили перевести ее на обычный режим. Сегодня мы видим нарушение внутреннего регламента тюрем, когда нашу гражданку помещают в столь суровые условия.

Первые месяцы пребывания Марию кормили раз в сутки. Сейчас, конечно, ситуация нормализовалась благодаря работе адвокатов и консульских служб. Еда, сами понимаете, не самая хорошая. Лучше заказывать из тюремного магазина. Рацион скудный.

По поводу историй про вкусное питание и паэльи. Это не тот случай. Вот в частных тюрьмах в Милуоки, Техасе, Кентукки, где находятся именно отбывающие наказание, а не люди под следствием — там можно встретить изыски в еде. Если мы говорим о предварительных следственных действиях, то есть аналогах нашего СИЗО, то, естественно, там все скромно.

Гулять ей не разрешают. Есть только два часа свободного времени. Мария читает книги, работает с документами и пытается дозвониться до родственников. Иногда у нее не проходят звонки. Я думаю, что это, опять же, одна из форм давления.

Самое главное — у них нет аналога российского закона номер 76 об общественном контроле в местах принудительного содержания. Контролировать некому ситуацию в тюрьмах.

Обратите внимание на зарисовку картины, где Мария дает показания на последнем суде. У нее там большая дырка на левой руке, что даже локоть видно. Посмотрите, какую одежду ей дают — всю грязную и дырявую.

Обычно посещать разрешают дня три в неделю, минут 20-40 дают. Через стекло разговаривают. Есть еще возможность раз в год получить так называемое суточное-двухсуточное свидание. У них, опять же, там все определяет глава тюрьмы. Бывали случаи, вот Константина Ярошенко, чьим делом я занимался и занимаюсь, помещали в камеру, где 40 человек сидит. Это тоже не самая лучшая история.

Богдана Осипова, США

рассказывает вице-президент Международного комитета защиты прав человека Александр Ионов

Медицинская помощь в американских тюрьмах ужасная. В стране полностью, на 100%, действует платная медицина. Покрывается она из страховых расходов. Когда человек попадает в места принудительного содержания, то у него действует минимальная страховка. Есть тюремный врач, и вот он чем располагает, тем и лечит. Как военный врач в полевых условиях.

Богдану Осипову обвиняют в том, что в 2014 году она вывезла с американской территории в Россию своего ребенка, также имеющего двойное гражданство, без согласования с отцом. Когда ее отправили на принудительное обследование в Техасскую больницу закрытого типа, ей доктор просто взял и прописал аналог галоперидола. Это лекарство, которое применяют систематически в период обострения шизофрении. А у нее нет этого диагноза!

У нас был случай в прошлом году, когда наш гражданин, который ехал из Мексики в США (он путешествовал)… сотрудникам пограничной службы показалось, что у него какие-то проблемы с документами или просроченная виза. В общем, что-то такое. Он просто умер в приемнике на границе. Чудовищная история. Эта их служба нашла миграционное нарушение и поместила его туда. Там жара, куча нелегалов из Мексики и других стран Латинской Америки… у него просто резко обострились все хронические заболевания, и он умер.

К нашим гражданам у них отношение хуже, чем к мексиканцам или даже самым отпетым уголовникам. У меня были материалы о том, как нашим гражданам там проводили операции, в которых те остро нуждались. Они проводились так… мы животных так не оперируем как там людей! Обратиться некуда.

Запрет прогулок — это частая практика в тюрьмах США. В тюрьме Канзаса, где содержится Богдана Осипова, отведен только один час на прогулки. И проводят его только в спортивном зале. Кто-то разминается, каждый чем-то занят, а потом они уходят назад в свои камеры. У них нет правила внутреннего распорядка, как в России. В каждом штате своя разнообразная история, которая еще зависит от тяжести совершенных преступлений, одиозности личности и так далее.

Александр Винник, Греция

рассказывает адвокат Тимофей Мусатов

Александр Винник (россиянин был задержан по требованию США за преступления с криптовалютами — прим. ред.) находится в тюрьме города Салоники. Вообще, в Греции основные тюрьмы две. Одна из них в Афинах. Там происходили удивительные вещи! В том числе и побег на вертолете.

Греция бедная, ну и тюрьмы соответствующие. Плохо оснащены, старые, содержание арестантов ложится на самих арестантов. Помещения не отапливаются, сейчас там холодно. Как люди там выживают, непонятно. Питание за свой счет.

За год и шесть месяцев содержания Александра в двух разных тюрьмах был разный опыт. Человек в камере бывает от двух и до 15. Сколько сейчас, не знаю. Подзащитный не жалуется. С адвокатами он может общаться без ограничений по времени. Родственники к нему не приезжают. В ЕС в любой момент ты можешь позвонить.

Александр объявил голодовку 24 дня назад. Уже есть признаки дистрофии. Еще 10 дней пройдет — смотришь, и умирать прям там начнет. Грекам тогда придется оправдываться, с какой стати у них в тюрьме люди умирают. Поэтому сейчас у него условия содержания достаточно нормальные.

С медицинским обслуживанием там никак, потому что Греция — страна бедная. В данный момент Александра врач обследует на глазок. Давление померил — все хорошо.

Большая благодарность сотрудникам российского посольства и консульства. Они прилагают максимум усилий. Именно благодаря им в том числе у него проблем в тюрьме нет, хотя раньше были. Они очень много времени потратили, общались и с министром юстиции, и с руководителем тюрем и так далее. Я хочу это отметить, потому что по опыту в других странах консулы бездельники, а отношение к собственным гражданами просто отвратительное. А здесь прям почет и уважение. Очень хочется, чтобы люди это услышали, что у нас есть нормальные, классные мужики!

Виктор Бут, Таиланд/США

рассказывает супруга заключенного Алла Бут

Виктор находился в Таиланде 2,5 года. В одном помещении 40 человек. Место твое на полу. Туалет… дырка, огороженная кирпичами по пояс. Но там было совсем другое отношение. Мы имели возможность, например, в тюремном магазине покупать любые свежие продукты, овощи, заказывать в местном кафе рыбу. Можно заказать «Макдоналдс». То есть там не было какого-то большого психологического прессинга.

В Таиланде мы виделись каждый день. Мы его и кормили, потому что в Таиланде в тюрьме очень специфическая еда, для европейского человека это просто смерти подобно. Как правило, это рис и какая-то очень острая подлива.

Зато мы могли ему в любом количестве передавать книги, например, лекарства. Вот был гнойный конъюнктивит — мы ему передавали антибиотики, потому что там тоже никто никого не лечил. Но Таиланд в этом плане просто курорт в какой-то степени в сравнении с США, где кормят отварной кукурузой, всем переваренным и пережаренным. При этом обычно начинаются язвы, гастриты, колиты, что может привести к преждевременной смерти.

В США с 2011-го по 2012 год у Виктора были условия содержания примерно как у Марии Бутиной сейчас, один в один. Была зима, у него промерзала камера, он просто не мог согреться.

До 2017 года Виктор находился в тюрьме так называемого строго ограниченного коммуникационного режима. Это тюрьма в тюрьме, где было всего 300 человек. В основном это люди, так скажем, с Востока. Очень много ваххабитов — по обвинению в терроризме. Там были очень жесткие условия. Прогулок никаких. Питание ограниченное. Разговаривать — только два раза в неделю строго в определенное время. Там было шесть минут. Ему давалось два звонка, не важно, кому он звонил — семье, адвокату или в посольство. Год назад адвокатам удалось перевести его в той же тюрьме, только на более мягкий режим содержания.

Строгость режима определяют прокуратура и бюро тюрем. Федеральный судья рекомендовала отправить Виктора в тюрьму общего режима. Но бюро тюрем и Минюст настояли на строгом варианте, чтобы Виктор не совершил побег и не организовал политическую преступную группировку, так как нашли у него задатки лидера. Это американский маразм!

Александр Меркурис, юрист, Великобритания

В Британии иностранцев содержат так же, как и местных. Только если мы не говорим о нелегальных мигрантах, там уже совсем иная история. В целом условия содержания заключенных сейчас ухудшаются. Появляются отчеты о содержании большого числа заключенных в одной камере. Им больше не предоставляются обучение и тренировки.

Есть три главные причины ухудшения ситуации. Во-первых, вырос уровень преступности, во-вторых, суд все чаще принимает решения о лишении свободы, и в-третьих, как раз уменьшение финансирования тюрем.

Британская тюрьма работает по европейской конвенции прав человека. Это включает и возможность поддерживать связь с семьями. Ограничение контактов сильно зависит от степени преступления.

То, что происходит с Бутиной, можно назвать пытками. В США есть понятие «допроса третьей степени» — это использование физического или психологического давления. Такие методы невозможны в Британии — она работает в рамках европейской конвенции прав человека. Россия, кстати говоря, тоже. В США, как мы видим, такое происходит и используется для того, чтобы заставлять людей, как Мария Бутина, признаваться в преступлениях.

В США гораздо большая доля населения находится в тюрьмах, чем в Британии. И, конечно же, обращение в США гораздо жестче. Если заключенный из страны, с которой США находятся в споре, то он может подвергнуться самому жестокому обращению, которое в Британии будет абсолютно неприемлемым.

Иностранцы в российских тюрьмах

рассказывает вице-президент Международного комитета защиты прав человека Александр Ионов

В России специальных условий для содержания иностранцев нет. После чемпионата мира в российских тюрьмах содержится большое количество иностранных граждан, которые приехали в Россию и нарушили закон. Мы с ними общаемся. Знаю, что сотрудники идут навстречу, без проблем пускают адвокатов и дипломатов. Также при необходимости предоставляют переводчика. Знаю случаи, что сокамерники учат их русскому языку. Конечно, люди хотят домой.

По состоянию на начало года около 70-80 американцев находятся в российских тюрьмах. Причем наша сторона, насколько я знаю, была готова их менять — на официальном уровне. Но американская сторона отказывается, им неинтересно, им плевать.

В российских тюрьмах нет права, которое есть у надзирателей в США. Там у всех сотрудников оружие. Таких, как наши сотрудники, у которых автоматы только на посту, вы там не найдете. Если в тюрьме США ты напал на дежурного, в твою сторону откроют огонь на поражение.

У нас ситуация лучше в том плане, что есть органы, которые могут внезапно приехать и устроить проверку в тюрьме — проверку условий содержания. В США есть комиссия при Конгрессе, которая занимается правами человека. Есть правозащитные организации, но доступа в тюрьму с возможностью внезапных проверок они не имеют.

Мы подписали Европейскую конвенцию. А США вышли из Совета по правам человека. Нет ни одного документа, который регламентировал бы правила содержания заключенных в США.