«Правопорядок в стране определяется не наличием воров». Есть ли шансы у инициативы АКИТ и АКОРТ по делу Калви

Две российские ассоциации АКИТ и АКОРТ, объединяющие крупнейших ретейлеров онлайн и интернет-торговли, направили письмо в адрес президента России Владимира Путина с жалобой на действия силовиков. В документе содержится просьба об изменении законодательства страны ради прекращения вмешательства правоохранительных органов в экономические споры между коммерческими структурами.

По словам предпринимателей, уголовные дела, которые заводятся в отношении хозяйствующих субъектов, подрывают инвестиционный климат в России. Правоохранительные органы не должны распространять нормы Уголовного кодекса на действия, которые могут и должны оспариваться в рамках арбитражных дел.

Сейчас основой для разбирательств становятся экономические решения, в том числе по инвестированию собственных или привлеченных средств, результатом которых может быть как возврат инвестиций, так и их потеря.

«В этом заключается смысл предпринимательства — это инвестирование средств на свой страх и риск, без гарантии положительного результата», — подчеркивается в письме.

Предприниматели также просят тщательно разобраться в деле инвестиционного фонда Baring Vostok.

«Предпринимательское сообщество обеспокоено тем, что в корпоративных спорах все чаще фигурируют уголовные дела», – считает президент АКИТ Артем Соколов.

Эксперты, опрошенные «360», по-разному оценили инициативу ассоциаций АКИТ и АКОРТ.

Шансов нет

Юрист, адвокат и старший преподаватель РАНХиГС Андрей Некрасов считает, что писать президенту можно любые письма, надеясь на любые поправки в законодательство. Но о том, что правоохранительные органы не должны вмешиваться в дела чисто экономического характера, в России говорится уже много лет. Можно в связи с этим вспомнить дело Васильевой, Сердюкова и Рособоронэкспорта.

«Дело было очень интересное, адвокатская линия очень сильная, компания великолепно была сделана. Почти все пункты обвинения отпали», — заявил Некрасов.

При этом спор был исключительно хозяйственный. Он касался реализации объектов Минобороны через подведомственную структуру по заниженной стоимости. В принципе, по словам эксперта, то дело напоминает тяжбу структур, контролирующих банк «Восточный». В обоих случаях речь идет об оценке активов.

«Калви через фонд предложил активы, довольно крупные, от компании в Люксембурге, которая аудируется Pricewaterhouse Coopers — одной из известнейших международных аудиторских и консалтинговых фирм», — рассказал Некрасов.

Предложенная люксембургская компания, по недавней оценке, стоит очень дорого. Проведя сделку, Калви «размыл» долю другого акционера банка — Артема Аветисяна. После этого правоохранительные органы заявили, что стоимость была во много раз завышена, но в таком случае нужно оспаривать оценку в суде, считает Некрасов.

«Естественно, это — экономический спор. В арбитражный суд», — подчеркнул он.

Для инвестиций такого уровня это может быть Лондонский арбитражный суд, считает он. Ровно об этом говорит экономическое сообщество. Следствие, в данном случае, является средством давления в деле спора о бизнесе.

«Наши органы любят делать это по-другому. Нет, ребята, это — мошенничество. Мы проведем свою экспертизу», — отметил Некрасов.

Причем экспертизу, по его словам, будет делать какой-нибудь обычный бухгалтер, который не знает даже, что такое листинг ценных бумаг на бирже. Он и оценит компанию в пять тысяч раз ниже, подчеркнул юрист.

В России, по мнению Некрасова, грань между честным предпринимательством и мошенничеством является очень тонкой. Вместо того чтобы доказывать завышение стоимости, которое могут определить настоящие специалисты своего дела, используется механизм уголовного преследования, и в материалах дела появляются очень неинформативные бумаги. «Бумаги, которые подготовлены людьми, мягко говоря, не с мировым именем», — добавил он.

Для того чтобы к следствию и суду над Калви отнеслись с должным уважением во всем мире, российским правоохранительным органам надо представить оценку другой солидной фирмы, равной по весу Pricewaterhouse Coopers. В мире таких – всего четыре, напомнил эксперт.

«Пускай они Ernst & Young принесут. Где будет сказано, что действительно в пять тысяч раз завышено. Но никогда в жизни этого не будет. Никто из „четверки“ так не напишет», — сказал он.

По мнению эксперта, шансов на внесение в законодательство РФ поправок, о которых говорится в письме АКИТ и АКОРТ, практически нет. Даже если это случится, работать такие меры, скорее всего, не будут.

На пользу обществу

Адвокат правового центра человек и закон Дмитрий Панфилов считает, что любая деятельность в сфере денежного оборота, использования, привлечения и траты денежных средств, за исключением благотворительности, для юридических лиц является коммерческой. В свою очередь коммерческая деятельность — это всегда действия направленные на получение прибыли.

«Однако эти действия обуславливаются целым спектром факторов, в том числе, отчасти, как у айсберга, скрытых в подводной части или хуже того — в мутной воде», — добавил он.

Задача инвестора, дающего деньги, спрогнозировать вероятность возврата выдаваемых средств, используя максимум инструментов анализа, а заемщика инвестиционных средств — представить исчерпывающую информацию о проекте, потребности в финансировании и рентабельности инвестиционного проекта.

«Как говорится, сошлись интересы двух сторон в одной точке. Одному нужны деньги, чтобы заработать, второй их имеет и хочет предоставить, чтобы тоже заработать. Это идеальная ситуация», — пояснил эксперт.

По словам Панфилова, нынешние реалии таковы, что, к примеру, в 2018 году на Сочинском банковском форуме говорили о 1,5 триллионах рублей в банковской сфере РФ, которые остаются без движения из-за отсутствия рентабельных инвестиционных проектов. Это создает почву для злоупотребления.

При этом необходимо четко разделять грань между инвестиционными ошибками, отчасти связанными с объективными и субъективными факторами экономики нашего времени, и краеугольным, базисным понятием в определении преступлении — умыслом. Так, в 2014 году произошел обвал рубля, когда валюта подорожала в два раза, а международные контракты нужно было оплачивать, напомнил Панфилов.

В первом случае, и это четко определено законодательством, речь идет о сфере гражданского и арбитражного права: восстановление денежного баланса во взаимоотношениях путем зачетов движимого и недвижимого имущества, зачет ценных бумаг и так далее. В том, числе и принудительные меры, обеспечиваемые со стороны государства службой судебной приставов.

Во втором случае вступает в силу уголовное право. Основой его применения являются признаки мошенничества, когда, как правило, группой людей, объединенных идей незаконного завладения чужой собственностью, создаются условия, вводящие вторую строну в заблуждение относительно намерений по привлечению его активов.

Такие преступления характеризует хорошая подготовительная работа, зачастую инсайдерская информация, коррупционная составляющая, сговор или специальное внедрение в структуру инвестора соучастника или группу таких людей, пояснил Панфилов.

«Как высказался герой фильма „Место встречи изменить нельзя“ Глеб Жеглов, талантливо сыгранный Высоцким, „правопорядок в стране определяется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать!“ И это как никогда актуально для возникшей ситуации», — сказал он.

Если возбуждено уголовное дело и арестован достаточно широкий круг лиц, в том числе должностных, от сотрудников банка до руководителя фонда, то очевидно, что совершены умышленные преступные действия, добавил Панфилов.

«Можно высказать, казалось крамольную, парадоксальную мысль об инвестиционном климате. Такие действия правоохранительных органов только на пользу обществу. Чем быстрее отношения в финансовой сфере будут очищены от „дельцов“, не имеющих никакого отношения к правилам цивилизованного инвестиционного климата, чем прозрачнее будут намерения заемщика и инвестора, и целью таких взаимоотношений будет взаимная коммерческая деятельность, тем легче будет любому инвестору приходить на наш рынок», — уверен эксперт.