Эксклюзив

30 декабря 2020, 16:17

«Беда схимонаха». Что священники думают о Сергии, его проповедях и аресте

РИА «Новости»

Николай Бабкин

Священник

Бывшего отца Сергия (Николая Романова) знали в Екатеринбурге как доброго пастыря. Многие его помнят за духовную помощь, и поддержку, и добрые дела. Но, к сожалению, со временем характер его проповедей сильно изменился, они стали очень политизированными.

На фоне пандемии ситуация и так напряжена, люди напуганы и боялись закрытия храмов. Схимонах обманывал паству, что все церкви закрыты, а священники, следующие санитарным нормам, прислуживают Антихристу. Поучая других, схиигумен забыл о собственных монашеских обетах. Великая схима, которую он принял, предполагает абсолютное отстранение от мира ради молитвы, а не выступления на YouTube.

Церковь наша терпела, ждала покаяния. Дело дошло до церковного суда, что закончилось впоследствии его жестоким сопротивлением, захватом монастыря. Вместо покаяния он отгородился от всего мира и продолжил свою экстремистскую деятельность.

Каждый священнослужитель давал присягу. Когда бывший отец Сергий ворвался в монастырь, он нарушил священническую присягу, совершил каноническое преступление. «Кто и каким бы образом ни отступал от Церкви — в ересь, в раскол, в самочинное сборище, он теряет причастие благодати Божией», — говорил священномученик Иларион Троицкий.

Для меня эта ситуация трагическая. Любой раскол — язва на теле Церкви, которую нужно врачевать любовью и милосердием. Что сейчас и пытается сделать епархия со своей стороны, пытаясь организовать духовную помощь и поддержку для тех, кто остался в этой обители.

К сожалению, не всех [удастся вернуть в Церковь]. Надеюсь, люди начнут ходить на исповедь и причащаться, общаться с другими верующими, не отделяя себя от Церкви Христовой. Тогда будет шанс вернуться в церковное общение. Но об этом пока рано говорить, учитывая ситуацию в Среднеуральском монастыре.

Когда Церковь говорит об уходе монаха от мира, это не означает, что человек должен отгородиться от всех живущих и считать всех вокруг себя врагами. Церковь — это не гетто, которое нужно создавать, ограждать высокими стенами и ставить на охрану казаков. Церковь — это духовная лечебница, двери которой должны быть открыты.

Мне видится проблема в утрате понимания соборности как свойства Церкви. Люди каждый раз на службе поют «Символ веры», но не все осознают, что соборность — это единство христиан в Церкви, а не вокруг какого-то батюшки. Ты можешь любить священника, он может быть твоим духовником, но он тоже порой ошибается.

Андрей Лоргус

Священник, ректор Института христианской психологии

Что касается его публичных выступлений, они, конечно, вызывают отвращение и полное неприятие с церковной точки зрения. Это не церковный человек так говорит, это говорит человек сердитый, агрессивный, обличающий.

Ничего нового он не сказал. Он повторяет, что говорили и говорят многие другие проповедники. Он это говорит агрессивно, с эпатажем, вызовом. И, кроме прочего, меня лично удивляет его внешний облик. Человек в схиме, иногда в разноцветной, он в лесу почему-то стоит, в лесу проповеди читает. Это не дело схимонаха. Если он законный схимонах, его дело молчать и в келье сидеть, молиться.

Что касается канонического дела. Это, конечно, недоразумение, потому что ночной штурм монастыря — это выстрел против Церкви, потому что, во-первых, ночью — ночью только Сатана выступает. Это была ошибка — планировать такие действия на ночь.

Во-вторых, скандал, битва, побитые люди. Это, конечно, удар против Церкви. Эффект будет антицерковный. Это агрессия, это война.

Денис Батарчук

Священник, религиовед

Беда схимонаха Сергия не в том, что он стал высказывать какие-то радикальные суждения, не в том, что он стал радикализироваться, не в том, что пытался возродить движение царебожников так называемое. Даже не в том, что он являлся активным ковид-диссидентом. А в том, что он перешел на личности.

Когда человек говорит созвучными словами — это его оценочное мнение и может восприниматься как угодно. Когда человек переходит на личности, в частности на главу государства и святейшего патриарха Кирилла, вот тут он зашел за флажки. Перейдя на персоналии, он стал подсуден.

В православии радикально настроенных людей достаточно много, среди которых он был не то чтобы авторитетом, но к его мнению люди прислушивались. Мое оценочное суждение состоит в том, что я не уверен, что Сергий (Романов) — это прямо проект одного человека.

Он настолько стал смелым, потому что рассчитывал на всестороннюю поддержку. Наверное, рассчитывал, что его будут отстаивать, защищать и так далее. Здесь он ошибся, потому что, перейдя на личности патриарха и президента, вряд ли он найдет поддержку.

История перемелется, и через некоторое время о ней будет вспоминать ограниченное количество заинтересованных лиц. Сергий, может, и являлся неким выразителей мыслей определенного количества прихожан, но он не был ни богословом, ни миссионером, ни проповедником.

Был еще случай с епископом Диомидом, который возвысил свой голос против и экуменического движения, и, в частности, патриарха Кирилла как главы межконфессионального общения. Его быстро запретили, и широкая общественность о нем забыла. Думаю, нечто подобное будет и с бывшим схиигуменом Сергием.