Убивал ли Иван Грозный своего сына? Где ошибка в сериале «Годунов»

Той псевдоисторической дичи, которую обычно наваливают наши сериальщики, на сей раз нет и в помине. Общая историческая логика воспроизведена верно, хотя события, растянувшиеся в реальности на десятки лет, уложены буквально в два-три года и кое-что перепутано.

Но, тем не менее, в интернете кипят баталии: в фильме показано избиение Иваном Грозным своего сына Ивана, за которого заступается молодой Годунов, сам получивший при этом рану, и гибель царевича. Прям картина Репина. Та самая, которую в этом году уже второй раз за 105 лет попортил в Третьяковской галерее вандал — со словами: «Такого не было». Действительно, многие наши соотечественники убеждены, что Иван Грозный сына не убивал, а всю историю сыноубийства, отразившуюся на картине и в сериале, выдумали злобные иностранцы, чтобы оклеветать великого государя.

Эта альтернативная версия истории попала в струю посмертных реабилитаций мрачных исторических персонажей. Например, в последние десятилетия англичане стали иначе смотреть на Ричарда III. Многие исследователи считают, что короля оклеветали захватившие у него власть Тюдоры. Не Ричард, а Генрих VII убил маленьких принцев, а потом свалил все на погибшего в битве предшественника. Томас Мор составил клеветническую «Историю Ричарда III», а Шекспир превратил ее в трагедию о коварстве и власти.

У нас на многих демонизированных исторических персонажей тоже начинают смотреть иначе, как на того же Бориса Годунова, которому, собственно, и посвящен комплиментарный для него фильм.

Апология царя

Быть может, и вправду на Ивана Грозного наклепали лишнее, тем более что откровенно клеветническая заказная кампания против России велась за границей всю Ливонскую войну. В Германии печатались «летучие листки», изображавшие зверства «русских варваров» в Ливонии и призывавшие немцев к вмешательству в конфликт и борьбе с «тираном». Не могли ли выдумать для Ивана и чудовищное преступление — сыноубийство, воспользовавшись смертью его сына? Волей-неволей такая гипотеза напрашивается.

Тем более что исследовавший архивы в начале ХХ века академик Н. П. Лихачев нашел письма царя из Александровой слободы, отправленные в ноябре 1581 года, в которых государь сообщал о болезни царевича и требовал прислать поскорее лекарей. Выходит, никакого убийства не было, царевич умер после болезни. Вот только чем вызвана эта болезнь?

У некоторых гипотеза превратилась в уверенность после того, как при исследовании останков царевича советскими учеными в 1963 году в них было выявлено повышенное содержание ртути, мышьяка и свинца. «Царевича отравили, а списали все на убийство отцом!» — возникла догадка. При этом череп Ивана Ивановича, наличие или отсутствие травм на котором могло бы подтвердить ту или иную версию, как на грех не сохранился. Правда, повышенные дозы вредных веществ нашли и в костях Ивана Грозного — ну, значит и его тоже извели отравой.

Особенно активно нападает на версию о сыноубийстве группа сторонников церковной канонизации Ивана Грозного. Дело это почти безнадежное — сам царь считал себя повинным во многих грехах, каялся и в несправедливых казнях бояр и слуг, и в разгроме опричниками Новгорода и Пскова. Он был виновником смерти святых — митрополита Филиппа и преподобного Корнилия Псково-Печерского. Однако защитники канонизации часть аргументов отвергают как клевету, частью же переходят в контрнаступление на жертв царского произвола - мол, сами виноваты, пострадали за политику, а не за веру и справедливость (когда соответствующие выпады делаются в адрес святых, звучит это кощунственно). Особенно подробно критикует версию о сыноубийстве известный публицист С. В. Фомин, сделавший блистательный разбор вопроса о политических мотивах Ильи Репина при создании его скандально известной картины.

Однако можно ли присоединиться к этой апологии знаменитого самодержца? Увы, нет. Говорю это с огорчением, так как будучи историком и монархистом, я уважаю в Иване Васильевиче и первого русского царя, и замечательного исторического деятеля, немало потрудившегося для Российского Царства — расширившего его пределы, двинувшего вперед социальное и культурное развитие. Но и вред от его опричнины и вызванных гневом безумств был огромен и в полной мере сказался в позднейшее Смутное время. Не нужно повторять явно клеветнических побасенок и преувеличивать его жестокости, не нужно забывать о том, что царь сам каялся о своих жестокостях и делал богатые вклады на помин души убиенных. Но и закрывать глаза на его недобрые дела тоже не следует.

Конечно, если бы была возможность снять с его памяти страшное обвинение, то без колебаний следовало бы это сделать. Но история все-таки наука. И она такого права нам не дает. История пишется по источникам. Если у нас есть источники — нам есть о чем говорить, если источников нет — говорить не о чем. Разумеется, среди источников могут быть и фальшивые, ненамеренно (источников без непроизвольных ошибок вообще не бывает) или осознанно лгущие. Но на то и существуют принятые исторической наукой способы их проверки — сопоставление между собой, поиск внутренних противоречий и так далее.

К сожалению, совокупность наших источников по теме «смерть сына Ивана Грозного Ивана» однозначно указывает на то, что причиной этой смерти стал конфликт с отцом. Об этом так или иначе рассказывают: Псковская третья летопись, Хронограф редакции 1617 года и следующий ему Мазуринский летописец, «Временник» Ивана Тимофеева, практически весь «пул» писавших о России той эпохи иностранцев: итальянский иезуит Антонио Поссевино, англичане Горсей и Флетчер, голландец Масса, француз Маржерет, польские авторы Гейденштейн и Одерборн.

Все эти источники существенно разнятся в изложении деталей, в частности мотивов ссоры царя с сыном, но согласны в главном: в ноябре 1581 года между Иваном Васильевичем и его наследником Иваном Ивановичем произошла размолвка, в результате которой отец ударил сына острым предметом, металлическим наконечником царского посоха, в результате царевич заболел и спустя несколько дней скончался.

Никто не говорит, что царь убил царевича на месте — здесь первым грубо ошибся Карамзин, которому понадобилась драматическая душещипательная сцена для его «Истории», а за ним и Репин и авторы современного сериала. Преступление Ивана Васильевича, если бы оно рассматривалось по современному УК РФ, квалифицировалось бы по ст. 111 ч. 4 «Причинение тяжкого вреда здоровью, по неосторожности повлекшее смерть потерпевшего». В том, что никакого умысла погубить сына у царя не было и быть не могло, согласны большинство писавших об этом авторов.

Главные версии

А вот что же в действительности произошло, и что послужило причиной?

Самая популярная версия — это легенда о конфликте робкого отца со смелым сыном. Псковский летописец, Гейденштейн и Одерборн говорят о том, что царевич хотел возглавить войско, чтобы идти освобождать Псков от поляков, оскорбил отца упреком в трусости, за что и был им избит. Масса тоже говорит о войске, но меняет направление — царевич хотел отправиться войной на Крымское ханство. О том, что царевич был воинственен, говорит и Иван Тимофеев, сравнивающий его с единорогом. Общее у этих источников то, что они были удалены от центра событий, узнали только сам слух о ссоре и смерти царевича, а остальное досочинили сами, придумав правдоподобный мотив.

По-другому объясняют конфликт иностранцы, стоявшие близко к царскому двору. Английский посланник Джером Горсей (шпион и представитель секретной службы, возглавлявшейся Уолсингемом, который окаазывал важные услуги и британскому и русскому правительству — он показан в сериале как длинноволосый долговязый блондин), считает, что царь разгневался на сына за благоволение к пленным немцам и самоуправство, выразившееся в том, что он послал одного дворянина по своим делам, выдав ему разрешение на ямских лошадей содержавшихся на казенный счет. А подлинным мотивом царя, по мнению Горсея, была ревность к сыну, которого народ любил больше отца.

«Вскоре после того царь разъярился на своего старшего сына, царевича Ивана, за его сострадание к этим забитым бедным христианам, а также за то, что он приказал чиновнику дать разрешение какому-то дворянину на пять или шесть ямских лошадей, послав его по своим делам без царского ведома. Кроме того, царь испытывал ревность, что его сын возвеличится, ибо его подданные, как он думал, больше него любили царевича. В порыве гнева он дал ему пощечину [На полях рукописи подле этого места чьей-то рукой, но не рукой Горсея: «метнул в него копьем“], царевич болезненно воспринял это, заболел горячкой и умер через три дня. Царь в исступлении рвал на себе волосы и бороду, стеная и скорбя о потере своего сына. Однако государство понесло еще большую потерю: надежду на благополучие мудрого, мягкого и достойного царевича, соединявшего воинскую доблесть с привлекательной внешностью, 23 лет от роду, любимого и оплакиваемого всеми. Его похоронили в церкви св. Михаила Архангела, украсив его тело драгоценными камнями, жемчугом ценой в 50 тыс. фунтов. Двенадцать граждан назначались каждую ночь стеречь его тело и сокровища, предназначенные в дар святым Иоанну и Михаилу Архангелу», — пишет Горсей.

Вот какова схема рассказа Горсея: напряжение между отцом и сыном – гнев – удар – болезнь царевича – смерть – безутешная скорбь отца.

Наиболее колоритную, наглядную версию конфликта (неслучайно она с легкими изменениями перекочевала и в сериал) нарисовал Антонио Поссевино – дипломат римского папы, занимавшийся тем, что мирил царя с Польшей, чтобы вовлечь его в антитурецкую коалицию и склонить к унии. Поссевино принадлежал к ордену иезуитов, чьим ремеслом было проникать в тайны чужих государей, и сам признается, что оставил при русском дворе шпиона, который и донес до него происшедшее.

«Сын Иван был убит великим князем московским в крепости Александровская слобода. Те, кто разузнавал правду (а при нем в это время находился один из оставленных мною переводчиков), передают как наиболее достоверную причину смерти следующее:

…Третья жена сына Ивана как-то лежала на скамье, одетая в нижнее платье, так как была беременна и не думала, что к ней кто-нибудь войдет. Неожиданно ее посетил великий князь московский. Она тотчас поднялась ему навстречу, но его уже невозможно было успокоить. Князь ударил ее по лицу, а затем так избил своим посохом, бывшим при нем, что на следующую ночь она выкинула мальчика. В это время к отцу вбежал сын Иван и стал просить не избивать его супруги, но этим только обратил на себя гнев и удары отца. Он был очень тяжело ранен в голову, почти в висок, этим же самым посохом. Перед этим в гневе на отца сын горячо укорял его в следующих словах: «Ты мою первую жену без всякой причины заточил в монастырь, то же самое сделал со второй женой и вот теперь избиваешь третью, чтобы погубить сына, которого она носит во чреве». Ранив сына, отец тотчас предался глубокой скорби и немедленно вызвал из Москвы лекарей и Андрея Щелкалова с Никитой Романовичем, чтобы все иметь под рукой. На пятый день сын умер и был перенесен в Москву при всеобщей скорби».

Схема рассказа Поссевино: конфликт с невесткой - конфликт с сыном - обидные слова сына - удар посохом – ранение – болезнь – лечение – смерть – скорбь.

В пользу достоверности версии Поссевино говорит, наряду с ясным указанием им своего источника (переводчик), то, что в архивах Посольского приказа сохранилось и было опубликовано Н.П. Лихачевым подлинное послание Ивана из Александровой слободы Щелкалову и Никите Романовичу с требованием прибыть в слободу с лекарями ради болезни наследника. То, что этот документ был известен иезуиту, говорит в пользу того, что ему могло быть достаточно хорошо известно и остальное.

Французский наемник Жак Маржерет считает, что хотя ссора была, царевич умер не от этого, а некоторое время спустя на богомолье. Но Маржерет, прибывший в Россию 19 лет спустя, явно ошибается. Письмо царя из Александровой слободы о болезни царевича подтверждает, что заболел и умер царевич именно там. Да и Маржерет, по сути, тоже берется опровергать лишь версию о мгновенном убийстве (каковая и неверна), но рассказ о ссоре и ударе передает так же, как и остальные.

Были ли мотивы у Поссевино и Горсея, и псковского летописца, и прочих оклеветать царя Ивана? Теоретически оба они считали его нечестивым тираном, но на практике тесно сотрудничали с русским правительством. При этом оба говорят об искреннем и глубоком раскаянии царя, о том, что он после этой смерти значительно смягчился сердцем. То есть это если и клевета, то странная — рассказ о том, что царь стал добрее и человечнее. А главное, этим клеветникам следовало бы договориться между собой, еще и с русскими летописцами с разных концов страны, еще и с поляками и немцами. При этом сговориться так, чтобы частично версии совпадали, а частично противоречили друг другу. Это слишком сложный для той эпохи «сговор». Попросту нереальный.

Ртуть в волосах

Итак, исторические сочинения, из которых нам известно о смерти царевича, рассказывают о конфликте отца и сына, повлекшем смерть царевича. Единственное исключение представляет собой… официальный летописец, который, однако, не приводит никаких альтернативных объяснений, просто сообщает факт: «преставися». Это никак не опровержение версии о вине царя, это просто констатация факта смерти, ничем не противоречащая другим источникам, тоже говорящим о смерти царевича в результате возникшей после побоев болезни.

Критика этих сообщений апологетами Ивана Грозного сводится к методологически некорректным приемам вроде дискредитации источников: «Да как можно верить иностранцам, когда они клевещут на нашего государя», «Русские источники подстрекала боярская оппозиция». Ни одного содержательного аргумента адвокатами Ивана Васильевича так и не приводится.

Убеждение в избиении Иваном Грозным острым посохом собственного сына, которое повлекло за собой болезнь — либо отек мозга, либо сепсис («горячку», как считает Горсей), было настолько всеобщим в России и среди ее соседей, что никаких других версий смерти царевича записано попросту не было. Характерна в этом смысле легенда, что возвышение Бориса Годунова к власти началось с того, что он пытался защитить царевича от гнева отца и сам при этом был жестоко избит. Этот рассказ, нашедший отражение в сериале «Годунов», содержится в Степенной книге, составленной в XVII веке в Макарьевом Желтоводском монастыре и получившей название «Латухинской». Нам сейчас неважно, достоверна эта история или нет, защищал ли Годунов царевича или этот его благородный поступок был приписан ему задним числом. Важно то, что при составлении этого рассказа русским летописцем сам факт ссоры царя с сыном им под вопрос не ставился. Убеждение в том, что трагедия имела место, было всеобщим.

Но как же тогда быть с отравой, обнаруженной в волосах царевича? Тут тоже порадовать конспирологов нечем. Повышенное содержание мышьяка и других вредных веществ обнаруживается в останках многих покойников той эпохи, которых, как мы знаем, никто не травил. И, напротив, в останках тех, про кого мы точно знаем что их отравили, ядов почему-то меньше. Точно умерла своей смертью жена Дмитрия Донского — княгиня Евдокия, но содержание мышьяка в ее волосах (0,1–0,3 мг) выше, чем в волосах точно отравленного узурпатора Дмитрия Шемяки (0,013–0,21 мг). В останках матери царевича Димитрия Марии Нагой, умершей от голода во время осады Кремля, гораздо больше ртути, чем в останках прославленного полководца Смутного времени Скопина-Шуйского, отравленного завистниками.

Вредоносные элементы таблицы Менделеева входили в состав косметики и были частью стандартного лечения варварской медицины той эпохи. Прием их в малых дозах вызывал привыкание, и протянуть с этой отравой в организме можно было довольно долго. Скажем, хлорид ртути, сулему, еще не так давно использовали как подкожное бактерицидное средство, да и сейчас применяют в малых дозах. До того как были изобретены антибиотики, лечение всевозможных воспалений состояло именно в применении подобных ядов и отрав.

Можно сделать теоретическое допущение, что доктора, приехавшие по вызову царя с Щелкаловым и Захарьиным, применили сулему для того, чтобы остановить возникшее воспаление, а повышенное содержание ртути в волосах указывает на повязки, которыми они обматывали его голову, чтобы остановить болезнь. И тогда есть некоторая вероятность того, что именно воздействие ртути добило царевича. Но и в этом случае, так как первопричиной болезни были ссора и избиение, вины за смерть залеченного это с царя не снимет. Не было бы болезни, не пришлось бы лечить.

Показательно, однако, что нам ничего не известно, о том, что кто-то из докторов был наказан. Если бы докторов заподозрили в том, что царевича уморили они, то, скорее всего, они были бы обвинены, казнены и подозрение попало бы в летописи, как произошло с Леби Жидовином, венецианским лекарем, казненным за смерть другого Ивана Ивановича – сына Ивана III.

Но главное – все это наши додумки и гипотезы, которые некорректно ставить в один ряд с источниками, ясно говорящими, что причиной смерти царевича стала болезнь, возникшая в результате ударов острого отцовского посоха.

Так как все было?

Мы можем предполагать на основании анализа источников следующую картину смерти царевича. Определенное политическое напряжение между ним и отцом вырвалось 9 ноября 1581 года во время приступа царского гнева на невестку. Пытавшийся остановить приступ ярости отца сын был избит с помощью острого посоха, получил раны, которые привели к заболеванию, от которого он, несмотря на лечение (или при его участии), скончался спустя несколько дней, что повергло царя Ивана в неописуемую скорбь. Царь причинил смерть сыну не намеренно, очень печалился, и этот случай сильно смягчил его сердце — он счел смерть наследника Божьим знаком и поехал на богомолья замаливать грехи, послал богатые подарки в монастыри, прося молитв за упокой сына и за себя, составил особые списки пострадавших от его гнева — синодики — и разослал их по монастырям с просьбой молиться за упокой жертв.

Реальное поведение царя Ивана гораздо лучше показывает, что он был человеком, способным к покаянию и нравственному изменению, действительным христианином твердым в православной вере, чем попытки ценой явной софистики и лукавства снять с него те преступления и грехи, которые он и в самом деле совершил.

Говорить, что царь Иван не губил своего сына — неверно и бездоказательно. Но и воспроизводить в сотый раз «репинскую» картину с убийством на месте не стоило ни авторам сериала, ни кому еще. Картина осознания царем смертельного характера болезни царевича и непоправимости случившегося гораздо сильнее и ярче в эмоциональном и в художественном плане, чем вымышленное «убийство в состоянии аффекта».