«Человек без кожи». Каким был лауреат «Русского Букера» Олег Павлов

«Писатель и мораль — вещь очень сложная. С одной стороны, писатель совершает совершенно аморальные вещи. Если священник хранит тайну исповеди, то писатель любую исповедь превратит во что-нибудь и не пожалеет при этом никого. С другой стороны, самое важное понятие в литературе — это понятие правды, соответствия, точности, честности. Правда невозможна без честности, без честного взгляда на себя и свою жизнь. Должно быть совершенное соответствие твоей личности твоему тексту», — считал Олег Павлов.

Начинающим авторам он советовал требовать от себя бесстрашия и честности. Если этих качеств у писателя нет, то он обречен и никогда не победит.

«Литература — это дело бесстрашных, но не бесстыжих. Когда не страшно сказать, когда не страшно написать, когда не страшно эти переживания свои отдать. В то же время другие люди в этом нуждаются. Сочувствие вызывает только то, что вы пережили. То, что вы не пережили, ни у кого не вызовет сочувствия», — говорил писатель.

Не случайно литературным дебютом самого Павлова стал почти автобиографический цикл рассказов «Караульные элегии», написанный по воспоминаниям о службе в конвойных войсках Туркестанского военного округа.

Яркий представитель сложного времени

По мнению российского писателя и литературного критика, лауреата российской букеровской премии 1999 года Михаила Бутова, Олег Павлов принадлежал к странному поколению литераторов, которое должно было пробиваться и заявлять о себе в условиях, когда литература особенно никого не интересовала.

«Это потом все быстро поменялось и появились звезды. Было такое десятилетие, когда Павлов печатал свои первые вещи. Когда в стране все очень сильно переосмысливалось и занятие литературой было не то чтобы немодным, на литераторов смотрели, как на странных людей, которые непонятно чем занимаются, в то время как все нормальные люди куют деньги», — вспомнил Бутов.

Он добавил, что и сам принадлежит к этой же генерации. Такое положение вещей, по мнению Бутова, сказалось на судьбе многих людей того литературного поколения. Павлов был совершенно одиноким. У него не было ни с кем общего поля, он был сам по себе, а это очень сложно.

«Одно дело, когда ты подключен к какой-то культурной группе и тебя все время поддерживают внутри нее. Павлова никто не поддерживал. Не потому, что он не был этого достоин, а потому, что он попал вот в такую странную временную ситуацию», — сказал Бутов.

По мнению критика, вклад Олега Павлова в русскую литературу еще предстоит оценить.

«Время покажет, кто останется в слове, кто исчезнет. Мне кажется, что он был одним из самых ярких представителей своего времени. Это можно утверждать с уверенностью», — подчеркнул Бутов.

Живой классик

По мнению российского историка, писателя и литературного критика Дмитрия Володихина, Олег Павлов являлся своего рода живым классиком. Он всегда ставил себе чрезвычайно высокий художественный идеал и старался соответствовать тому стилю, которым писали люди XIX и начала XX века.

«Его вещи — сложные, интеллектуальные — предназначены прежде всего для людей с чрезвычайно широким кругозором, изощренным интеллектом и были литературным ребусом. Вместе с тем в них сохранялась связь живых чувств», — сказал Володихин.

На его взгляд, уход Олега Павлова — очень большая утрата для русской литературы.

«Жаль, что так произошло. Я думаю, что он, совсем еще нестарый человек, мог написать достаточно значительных вещей», — сказал Володихин.

Не жалел себя

Российский писатель, литературовед и литературный критик Майя Кучерская назвала Олега Павлова автором замечательной прозы, которая написана в традициях русской классической литературы. При этом, отметила Кучерская, она, как любая большая проза, сохраняет свою актуальность, поскольку повествует о страдании человека.

«И сам Олег Павлов был человеком страдающим. Это было очень заметно. Он был очень масштабным, и все, что он делал и говорил, выдавало талант», — сказала она.

По словам Кучерской, Павлов очень смешно шутил и «хорошо общался, когда оттаивал».

«Главное, что он был очень искренен. Абсолютное ощущение, что человек без кожи. И его раннюю смерть можно объяснить тем, что он вообще себя не жалел, легко себя расходовал», — подытожила Кучерская.