Артели труд напрасный… ВЦИОМ: больше половины россиян не верят в результативность частного предпринимательства

Если доверять исследованиям, опубликованным сегодня в некоторых информационных агентствах, включая РБК, то 89% респондентов относятся к частному предпринимательству положительно и лишь 6% испытывают к нему недоверие. Исследования проводил «ВЦИОМ-Спутник». Сравнительные данные показали, что с 2009-го отношение к частному бизнесу в стране улучшалось от года к году. Начальным показателем был, правда, тоже очень значительный индекс: 79%. Тогда к этому виду деятельности отрицательно относилось более чем в два раза больше людей, нежели сегодня, а именно 13%. Тем не менее в 2017 году положительно оценивало это все же чуть больше, чем в начале этого года. Показатель немного откатился назад. Цифры за 2018 год пока не опубликованы, но, исходя из логики исследований, вполне можно предположить, что и они чуть опустились в сравнении с 2017 годом.

Очень симптоматично, что в сравнении с 2009 годом, то есть задолго до санкционных процессов и соответствующих антисанкционных мер, частное предпринимательство через десять лет, а именно в 2019 году, встретило большее количество симпатий. Освободились «экспортные» места для малого и среднего бизнеса в области производства продуктов питания и сельскохозяйственных поставок, но возросла внутренняя конкуренция. Экспортные товары стали редкими, а многие подпали под строгий запрет. Но это не единственная причина роста симпатий к частному делу. За истекшие с 2009 года десять лет подросло новое поколение людей, которые не знают, что такое государственное производство в тех масштабах и в том качественном диапазоне, которые ведали респонденты десять лет назад. Они помнили дефицит советского периода, либо им подробно об этом рассказывало старшее поколение. Кроме того, многие пережили трудный период становления бизнеса в России, не имевшего серьезной поддержки ни от государства, ни от финансовых институтов, более заинтересованных в масштабных проектах крупных акционерных предприятий, чем в деятельности мелких артелей, да еще испытали давление от криминальных шаек и банд, как и от почти рэкетирских настроений в тогдашней ослабленной и не слишком обеспеченной милицейской среде. С изменением общего фона, а именно: более результативной борьбы с негативными явлениями в этой сфере, с появлением специфичного государственного контроля, включая важные налоговые компоненты, — отношение к частному бизнесу несколько выровнялось, да еще эта форма труда пополнилась уже упомянутым свежим поколением. Отсюда и результаты опроса, свидетельствующие о росте симпатий к такому роду деятельности.

При этом большая часть опрошенных, а это 62%, не верят, что в России можно вести бизнес. Относятся положительно, но не верят в реалистичность дела. Это своего рода скрытые протестные настроения: «хочется, но не можется» по многим причинам.

Уполномоченный при президенте России по делам предпринимателей Борис Титов объясняет это следующим образом (РБК):

«Существующая система государственного регулирования просто не позволяет вести частный бизнес так, чтобы ничего не нарушить».

Генеральный директор ВЦИОМ Валерий Федоров, одно из подразделений которого и провело это исследование, фактически поддерживает эту гипотезу, при этом говоря уже не только о частном предпринимательстве как таковом, но и о сомнении в объективном позыве поправить дела в экономике вообще:

«Вероятно, надежды на помощь и поддержку государства в нынешних условиях настолько ослабли, что развитие предпринимательства видится не таким уж фантастичным способом улучшения экономической ситуации в стране».

Но именно малый и средний бизнес во всех развитых экономически странах мира и стал основой роста ВВП. Даже Китай, настаивающий до сих пор на том, что является государством социалистической формы управления, основной упор сделал именно на мелком частном бизнесе, заняв в общественном производстве сотни миллионов людей, причем не только внутри страны, но и в своих многочисленных диаспорах. Собираемость частных налогов такова, что их одних, вероятно, хватило бы на полноценное содержание крупного государства, потому что налоги от государственных предприятий напоминают, по существу, перекладывание массы денег из кармана в карман. Недооценка результатов этой деятельности когда-то уже привела Россию к экономическим проблемам в конце девяностых: бизнес, загнанный в тень и избегающий официальных налоговых отчислений, дискредитировал («без вины виноватый») саму идею и привел к ощущениям социальной бесперспективности этой работы. При этом он не терял последователей и, более того, упрямо развивался на собственной нелегитимной почве, не имея реальной поддержки в серьезных финансовых и административных кругах. В основе его частная собственность, как бы это ни называлось и ни объяснялось. Не лишне напомнить, что в Советском Союзе понятие частной собственности было исключено из общественной терминологии. Его заменили лицемерным понятием «личная собственность». Кооперативные квартиры, автомобили, дачи не были защищены гражданским правом, а за самое мелкое предпринимательство можно было попасть в строгую зону внимания бескомпромиссных фининспекторов, а дальше в лучшем случае следовали разорительные штрафы и конфискации, а в худшем — лишение свободы за незаконное предпринимательство. Это были чрезвычайно большие сроки и даже угроза самой жизни. Таково наше наследие, оставившее почти генетические следы в сознании целых поколений.

Вот мнение опрошенных ВЦИОМ респондентов о том, что теперь мешает развитию предпринимательства и почему они, несмотря на симпатии к этому виду деятельности, не уверены в себе. На первом месте стоят те, кто считает завышенными налоги, а это 25% опрошенных. По мнению 22%, им мешают бюрократы-чиновники, у 16% не хватает денег, чтобы начать свой бизнес, 9% винят во всем коррупцию, 8% считают, что дело в излишнем контроле со стороны властей, бесконечные проверки и комиссии, к ним присоединяется 7% тех, кто вообще не может рассчитывать на поддержку государства, 7% не видят смысла работы с банковской системой, а 5% полагают, что виной всему произвол со стороны властей и силовых ведомств. Почти столько же жалуется на несовершенство законодательства, на плотную конкуренцию в их «малой» среде, на отсутствие начальных капиталов (4%), на слишком дорогую аренду (3%), на монополизацию деятельности крупными компаниями (2%), на узкий рынка сбыта без должной рекламы (3%), на отсутствие опыта работы и грамотного планирования — по 2% от общего числа опрошенных. По всей видимости, эти проценты относятся не к отдельным респондентам, а суммируются ими как проблемы, мешающие развивать собственный бизнес. Если подвести черту, то получается, что из общего числа респондентов административным давлением в той или иной степени, включая явления коррупционного характера, недовольны более 80%, а финансовые проблемы касаются почти 15%. Это очень общий анализ, потому что ответы пересекаются друг с другом и, видимо, часто исходят от одних и тех же респондентов. Очень симптоматично, что на криминал сегодня не кивает никто (если не считать жалобы на коррупционные явления). Пик рэкета пришелся на девяностые годы, а в новом столетии влияние перехватили чиновники и силовики. Организованные банды «отмылись» и перекочевали либо в стан крупного бизнеса, связанного с теми же чиновниками (это и есть явление коррупции), либо предпочли эмиграцию, похитив с помощью контролируемых ими банков гигантские суммы.

Для скромных артелей, казалось бы, осталось не слишком много денег и места. Но если все же оглянуться вокруг себя, то увидишь картину несколько иного характера: малый бизнес при всех его проблемах довольно активно развивается в самых разных сегментах рынка — от продуктового, логистического, в сфере культуры до инновационного. Частный сектор укрепляется и за счет таких нововведений, как уже привычное «частное предпринимательство», и пока еще в стадии опыта — «самозанятости». Последнее, полагаю, сольется с первым и пополнит процент малого предпринимательства очень быстро. В 1991 году самостоятельно работали только 2% опрошенных, в 2013 году — 5%, а сейчас эта цифра поднялась до 10%, а 25% думают начать собственное дело. Хотя в 2016 году таких все же было больше. В основном о собственном деле задумываются респонденты в близком к новому пенсионному возрасту — от 45 до 59 лет — в Москве, Московской области и Санкт-Петербурге. Это связано, видимо, с тем, что опрос проводился преимущественно здесь. Но такая же картина, несомненно, типична для всех крупных областных и районных центров. Не следует забывать, что теперь в тренде у молодежи служба в государственной системе, приносящая доход и обеспечивающая ей в той или иной степени место в социальном лифте. Зрелые члены общества на это рассчитывать, конечно, уже не могут, потому-то задумываются о своем деле. Времени у них на это чрезвычайно мало. Однако современные предпочтения молодежи настораживают, потому что, как видно из мировой практики, будущее экономики не в руках администраторов, а в лавках артельщиков. Не ошибиться бы и тут в очередной раз.

Андрей Бинев, журналист, аналитик