40 лет под куполом церкви: когда расселят 18 жильцов разрушающегося храма в Смоленске

В 1978 году Спасо-Преображенский храм отдали под общежитие сотрудникам научно-производственной мастерской. До сих пор здесь живут иконописцы, художники, реставраторы, архитекторы и их потомки. Но каждый день они задаются вопросом: проснутся ли завтра? Не упадет ли на них кусок обветшавшей стены? Корреспондент «360» узнала, когда расселят жильцов.

«Господи, спаси и сохрани», — перекрестившись, Вероника Самуйлова заходит в церковь. Спасо-Преображенский храм в Смоленске — ее дом. Здесь живут еще 17 человек.

Строение стоит на возвышенности в историческом центре. С виду обычная небольшая церквушка. Повсюду обвалившаяся штукатурка, обнажающая кирпич. На куполе нет креста, только острый шпиль, тянущийся к небу. На стене — ржавая табличка с несчастливым числом «№ 13». Рядом с ней выглядывают «тарелки» спутникового ТВ. В ветхом здании древнего храма люди живут уже 40 лет.

На дверях ни домофона, ни замков. Обычные церковные ворота. Кажется, откроешь их и попадешь на службу. Внутри стены выложены светлым камнем, как во многих церквях. Вот только вместо икон — почтовые ящики, выключатели и батареи.

«Я переехала сюда к мужу, — вздыхает Вероника, поднимаясь в свою квартиру. — Он здесь родился, вырос. Здесь жили и его родители. Когда познакомились, он сказал, это временно, церковь вот-вот расселят. Она такая ветхая, что я не сомневалась в его словах».

Храм построили в 1768 году, во время революции его закрыли, а в годы Великой Отечественной войны он был частично разрушен. После войны восстановили и в 1978 году отдали под общежитие для сотрудников Смоленских реставрационных мастерских. Другого места не нашли. Думали на время — получилось на 39 лет.

«Я тут с 2002 года, двух детей здесь родила», — Вероника приглашает в свои апартаменты.

Под потолком, до которого не достать даже с самой высокой стремянки — черная борода паутины. Вместо алтаря — склад, жить здесь никто не решается. В бывшей колокольне туалет.

Тогда, 15 лет назад, женщине, иконописцу по профессии, переезд в церковь казался символичным. Писать иконы и жить в храме. Тогда вдохновляли сами стены своей вековой историей. Сейчас палаты каменные она променяла бы на самую тесную однушку.

«Вода была только на первом этаже, носили ведра с первого этажа на третий. Но это уже прогресс. Два года воды вообще не было, лопнули трубы, — рассказывает Вероника. - Только недавно холодная вода появилась на всех этажах".

Расселение спустя 40 лет

Татьяна Лукашенкова, жительница, которая живет на втором этаже, здесь дольше всех — 39 лет, с основания общежития. Нет-нет, да и воскликнет: не жизнь, а сплошное святотатство. «Мы же тут ходим в туалет, тут супруги спят! Какой грех на душу берем!» — вскидывает взволнованно руки к груди пенсионерка.

Впервые надежда на переезд появилась в 2013 году: тогда обещал помочь новый губернатор Смоленской области Алексей Островский. После десятков лет простоя здание признали бесхозным и передали на баланс городу. Но вместо новых квартир в 2015 году почему-то просто сделали ремонт.

Только в июле 2017-го жители, наконец, услышали заветную новость: администрация Смоленска выделяет 15 миллионов рублей на расселение из дома-церкви. «Планируется приобретение девяти однокомнатных квартир и одной двухкомнатной. В июле мы разместили три аукционных лота», — сообщили в пресс-службе губернатора Смоленской области.

В Смоленской митрополии заявили, что храм намерены вернуть Русской православной церкви. Правда, пока никакой определенности по срокам нет: все зависит от того, когда чиновники смогут расселить жильцов.

«Бог услышал мои молитвы, — рассказывает Вероника, выводя кистью лик Смоленской Богоматери Одигитрии. — Тут хорошая энергетика в церкви, это же намоленное годами место! Но жить здесь уже невозможно! Батареи толком не греют, плесень на стенах, а в эти трещины даже кот пролезет! — кисть Вероники начинает дрожать, как и голос женщины. — Зимой тяжело… Успеть бы переехать до холодов!»

И хоть точных дат переезда администрация пока не называет, зимние вещи семьи Самуйловых уже сложены в чемоданы.

«Я молюсь, чтобы здесь нам пуховики уже не пригодились! Надо верить, что еще остается? — говорит женщина, всматриваясь в написанную икону. — Верить и ждать».