Великий «Капа» с Острова Свободы. К 130‐летию третьего шахматного короля Хосе Рауля Капабланки

Обыграй меня, если сможешь

Заслуженный тренер России, гроссмейстер Сергей Макарычев напомнил, что Капабланка научился играть в шахматы в четырехлетнем возрасте, наблюдая за партией отца с сослуживцем. В то время Куба была испанской колонией, и шахматы на острове пользовались большой популярностью. Этому немало поспособствовали два матча за звание чемпиона мира между австрийцем Вильгельмом Стейницем и основоположником отечественной шахматной школы Михаилом Чигориным в 1889 и 1892 годах. В течение трех дней маленький Хосе Рауль наблюдал за передвижениями фигур, а затем, к немалому удивлению родителя, обыграл своего отца.

«Умение, талант, обретенный и обнаруженный в малолетстве. Он развивался и проявил себя в достаточно раннем возрасте, ну а шахматистом мирового уровня, реальным претендентом на звание чемпиона мира Капабланка был признан шахматным сообществом в 1914 году, когда он едва не выиграл супертурнир в Петербурге, который проходил под непосредственным покровительством императора Николая II», — рассказал Макарычев.

До петербургского супертурнира Капабланка изучал химическое машиностроение в Колумбийском университете (Нью-Йорк, США) и разгромил в матче сильнейшего американского игрока Фрэнка Маршалла. Его дебютом на международной арене стало крупное состязание в Сан-Себастьяне в 1911 году, где кубинец одержал убедительную победу, опередив многих сильнейших шахматистов того времени, что позволило ему вызвать на матч действующего чемпиона мира Эмануила Ласкера. Первая мировая война помешала их встрече, и матч состоялся лишь в 1921 году. Ласкеру не удалось выиграть у кубинца ни одной партии. Новым королем стал Капабланка.

Шахматная реформа

«Он вычленял суть очень четко, очень быстро, очень правильно и реализовывал это. Кажущаяся внешняя простота - это то, что бросалось в глаза, то, что отличало его от многих других. Тогда у всех было ощущение, что этот шахматист имеет огромнейший отрыв от ближайших и потенциальных конкурентов, которых и конкурентами назвать трудно. Его игра об этом свидетельствовала. Т.е., в этом деле были какие-то издержки, потому что Капабланка предлагал изменить правила шахмат», — продолжил Макарычев.

Речь идет о добавлении в комплект двух новых единиц – архиепископа и канцлера, которые бы комбинировали ходы двух фигур. Кроме того, предлагалось повысить число пешек до 10 и играть этим «войском» на увеличенной доске. Подобная инновация родилась из-за страха перед так называемой «ничейной смертью» шахмат, но дальше показательной партии с венгерским маэстро Гезой Мароци дело не пошло, так как с приходом нового поколения «гипермодернистов» игра вновь доказала свою многогранность и неисчерпаемость.

«Считалось, что если он даже захочет, никому не проиграет, даже гипотетическому шахматному Богу, хотя тогда компьютеров не было, с кем-то сравнивать было трудно, за исключением живых людей, а живых людей он явно превосходил. Он играл в некотором смысле безошибочно, он не допускал практически никаких случайных и глупых ошибок. Это очень редкое свойство, потому что человеку свойственно ошибаться и ошибаться глупо, но у него этого не было, и тем ошеломительней прозвучал его проигрыш Алехину», — пояснил Макарычев.

Русский гроссмейстер Александр Алехин, которого блестяще сыграл Александр Михайлов в фильме «Белый снег России», в 1927 году отобрал у кубинца корону за счет своей всесторонней подготовки и глубокого изучения стиля соперника, чего нельзя было сказать о самом Капабланке, демонстрировавшего всю жизнь, что он играет как бы за счет своей гениальности, интуиции и умений, не связанных с постоянными тренировками.

«В отличие от Ласкера и Алехина, жизнь Капабланки была лишена какого-либо драматизма, связанного с общеполитическими, общемировыми событиями. Т.е., не приходилось покидать срочно родину, не приходилось попадать под пресс каких-то войн. Куба в те годы до его смерти была благополучной страной. Он имел статус дипломата, благодаря которому мог свободно перемещаться по миру и не был отягощен какими-то обязанностями», — указал Макарычев.

Моцарт 64-х полей

По словам международного мастера спорта, главреда сайта Российской шахматной федерации Владимира Барского, у Капабланки было природное чувство позиции, он знал, куда надо поставить ту или иную фигуру и за «чистый, красивый, гармоничный» стиль игры его можно сравнить с Моцартом, если какие-либо аналогии между шахматами и музыкой уместны.

На сходство Капабланки и Моцарта указал и российский гроссмейстер Александр Грищук. Он подчеркнул, что кубинец был в первую очередь очень сильным практиком, а не методистом, и именно поэтому у него очень трудно чему-то научиться. «У суперталантливых очень сложно учиться, потому что им как бы с неба дается, а если тебе не дается, ты хоть тресни, ничему не научишься», — обозначил Грищук.

В свою очередь заслуженный тренер России по шахматам Константин Костенюк отметил составленный Капабланкой «Учебник шахматной игры», как книгу, которую «действительно интересно читать». По мнению патриарха советских шахмат Михаила Ботвинника, она является лучшей из когда-либо написанных об игре. Тот же Ботвинник, не любивший звонких и кричащих эпитетов, признавал кубинца шахматным гением, единственным в своем роде.

Третий король в культурном пространстве

Личность Капабланки, его дар и удивительные партии неоднократно привлекали внимание кинематографистов и писателей. В 1925 году вышла комедия советского режиссера Всеволода Пудовкина «Шахматная горячка», где кубинец исполнил эпизодическую роль самого себя, так называемое камео.

Спустя 62 года появилась мелодрама «Капабланка» о романе третьего короля и балерины Большого театра в дни московского международного турнира 1925 года. Колумбийский писатель Габриель Гарсия Маркес упомянул шахматиста в начале книги «Любовь во время холеры», а ирландский драматург Сэмюэл Беккет, чей дядя обыграл кубинца в сеансе одновременной игры, всю жизнь проявлял особый интерес к шахматам, благодаря успеху своего родственника.

Хочется надеется, что и в наш век «визуальных эффектов» на широкий экран выйдет картина, в основу которой ляжет история странствий и триумфа великого «Капы», и как финальный аккорд, смерть в 1942 году не «при нотариусе и враче», а в Манхэттенском шахматном клубе, как последняя дань шахматной богине Каиссе за место в истории.