31 марта 2019, 11:00

«Думал, что в хоккее тоже холодная война». Сергей Пряхин — о том, как он стал первым советским игроком в НХЛ

Читать 360tv в

Побег Александра Могильного находился только в проекте, Александру Овечкину было три года, а Никита Кучеров еще не родился, когда Сергей Пряхин дебютировал в составе «Калгари». Пряхин рассказал «360», как ровно 30 лет назад он стал первым советским хоккеистом, заключившим контракт с клубом НХЛ.

Время такое было, что уехать было нереально. Я сам не знаю, почему первым отпустили именно меня. И тогда, и сейчас меня постоянно спрашивают, но я не могу объяснить, почему я стал первым.

Вся инициатива шла от Игоря Дмитриева, старшего тренера «Крыльев Советов», за которые я тогда играл. Он решил отправить меня в НХЛ. Меня поставили в известность в самый последний момент. До сих пор я сам не могу понять, почему так все сложилось. Меня никак не готовили, просто поставили перед фактом недели за две до отъезда.

Это был шок. Я даже не мечтал об этом. Собрался, поехал. Ребята меня напутствовали, пожелали мне удачи. Никаких накачек от спорткомитета не было. Все произошло спонтанно. В Канаде тоже до последнего это скрывалось.

Я был задрафтован «Калгари». Конечно, чисто формально мы за этим следили. Я знал, что меня выбрали чуть ли не под самым последним номером (в 1988 году в 12-м раунде под общим 252-м номером — прим. «360»). Но тогда особо внимания этому никто не уделял, в подробности мы не вдавались.

НХЛ не была какой-то загадкой. Каждый год мы ездили туда и с клубами, и со сборной. Мы прекрасно представляли уровень, играли на Кубке Канады. Лучшие европейцы уже играли в НХЛ. Мы понимали, что это сильнейшая лига.

Конечно, оказаться в то время в НХЛ — все равно, что попасть на другую планету.

Менеджмент клуба сделал все, чтобы я ни в чем не нуждался. Все было отлично. Даже проблема с языком нивелировалась отношением ребят. С английским на уровне школьной программы первое время было тяжело.

Помогали ребята, меня приняли очень тепло. Даже не ожидал, что меня так подержат. Думал, и там будет холодная война. Но нет, приняли меня, как в семью. Команда была очень дружная и сильная. На тот момент сильнейшая в НХЛ — в 1989 году «Калгари» выиграл Кубок Стэнли.

Состав был звездный — Дуг Гилмор, Эл Макиннис, Майк Вернон, Гэри Робертс, Джо Ньюиндайк, молодой Тео Флери. В основном ребята были моего года рождения. Костяк команды был одного возраста, у ребят были одни интересы. Надо мной взяли шефство, я постоянно ходил к кому-то в гости. Мне было очень приятно такое отношение.

Внимание прессы было огромное. Каждый день были какие-то интервью, съемки. Я не привык к этому. У нас в то время не было такого ажиотажа. Мне объяснили, что в НХЛ это неотъемлемая часть хоккея. Я быстро к этому привык, как ко всему хорошему.

Когда после первого сезона я приехал в Москву, интерес у хоккеистов ко мне был большой. Встречались с ребятами, я им все рассказывал. Занавес открылся, все были готовы попробовать себя в НХЛ. Уже через полгода поехали многие другие, в том числе и Сергей Макаров в «Калгари».

Перед началом следующего сезона у «Калгари» было турне по Европе. Мы были в Чехии, а потом сыграли четыре мтча в России. Естественно, все тогда было в новинку, я как будто в другом мире витал. Полгода назад я играл в «Крыльях», потом ни с того, ни с сего выиграл Кубок Стэнли, а теперь играл против своей родной команды. Это было очень непривычно.

После завершения карьеры перешел на тренерскую работу. Сейчас я тренер-селекционер в «Крыльях», это мой родной дом. Играем в молодежной лиге, команды в КХЛ у нас нет. Делаем все, чтобы «Крылья» были на плаву. Хочется, чтобы клуб с такой историей и с таким традициями развивался и процветал.

Реклама

Реклама