29 декабря 2018, 12:22

Новый год без мужа. Эксклюзивное интервью Аланы Мамаевой телеканалу «360»

Читать 360tv в

Жена футболиста «Краснодара» Павла Мамаева Алана рассказала о проблемах в отношениях с мужем, его дружбе с Александром Кокориным и о том, как решила дать еще один шанс супругу. Об этом — в эксклюзивном интервью Аланы Мамаевой для «360».

— Мы встречаемся накануне Нового года. В твоей ситуации, какое у тебя настроение сейчас?

Реклама

— Мы с детьми ждем Новый год, есть предновогоднее настроение, потому что я хочу пригласить Деда Мороза, который принесет письма от папы. Папа написал письмо, адресованное Алиске и Алексу, у каждого есть по своему письму, и Дед Мороз должен эти письма еще принести, поэтому Новый год все равно у нас есть. Мы дом украсили, дети его ждут. Все равно у меня нет такой ассоциации, что сейчас Новый год, потому что мы много лет подряд праздновали его на морях и я не привыкла, что мы в холоде находимся. Но в принципе, конкретно в нашем доме есть атмосфера праздника.

— А какой был ваш самый классный Новый год?

— У нас каждый Новый год был классный. 2018-й был на Самуи [остров в Таиланде — прим. «360»], всей семьей: была бабушка, Пашина сестра, мой брат, их семьи, огромное количество детей было — у нас, как детский сад был. Салют, нереально все было круто, мы еще запустили дрон, все это снимали. Каждый Новый год у нас классный — он у нас такой уютный, семейный.

— Для детей это первый новый год без папы. Что ты им говоришь, как создаешь атмосферу, чтобы им не было грустно?

— Они все знают, мы уже вышли из той фазы, когда мы плакали и грустили, сейчас мы просто ждем папу, нам просто нужно подождать. Ничего страшного, что папа находится там, главное, что он жив и здоров, и он выйдет и будет с нами. Это просто дело времени.

— Ты от них ничего не скрываешь?

— Невозможно скрыть то, что было столько месяцев каждый день везде — в телевизоре, в газетах, в журналах, по радио — 24 на 7 это транслировалось, чуть ли не что они едят, как они себя чувствуют. Шоу сделали. Конечно, дети все знают, они же общаются — в саду, с детьми другими, когда гуляют во дворе.

— Они переживают? Когда приходят из садика, жалуются тебе?

— Они не жалуются, они уже достаточно взрослые, все понимают, они не жалуются, пишут папе письма. В принципе, у нас сейчас дети ждут.

— Ты сказала действительно про реалити-шоу, и ты тоже невольно стала его героем. На тебя свалилось столько внимания, негативного в том числе. Образ у тебя очень сильной женщины складывается, но ты с точки зрения женской своей, насколько ты уязвима и насколько ты переживала всю эту ситуацию?

— Конечно, у меня были эмоции. Это даже видно из того, что я рассказывала откровенно, что у нас произошло. Я не могу сказать, что каждый человек возьмет и так расскажет. Естественно, у меня были эмоции, которые запечатлели СМИ. Где-то я что-то сама говорила, я так боролась с этим стрессом. Мне легче было общаться с людьми, рассказывать, может, благодаря этому я сейчас чувствую себя намного лучше. Может, кому-то легче все в себе таить, а я как будто выговорилась, и мне стало легче. И я даже как будто немного отвлеклась, мне даже легче стало общаться с журналистами. Мне волей-неволей приходилось держать себя в руках. Надо было нормально выглядеть, общаться, я же не могу сидеть, реветь и говорить, что все плохо.

— Это общение с журналистами. А общение с хейтерами? Сейчас, судя по твоему Instagram, больше людей на твоей стороне, а в начале? Что бы ты им ответила?

— Я почему-то, даже когда веду какой-то эфир, я пропускаю, не всегда вижу какие-то негативные комментарии. У меня уже, видимо, какой-то фильтр стоит. У меня нет такого, что я прям переживаю из-за этих хейтеров, у меня и до этого было, что писали всякую ерунду про меня, которой на самом деле не существует. Вначале мне было тяжело не из-за хейтеров, а именно потому, что у меня была личная трагедия, а они еще добавляли и капали мне на шаткую психику какие-то свои высказывания. Сейчас не то, что я внимания не обращаю, я это читаю, но меня это абсолютно не задевает. Мне стало легче, плюс Паше опять дали звонки, он мне позвонил несколько раз, мы с ним поговорили, он мне сказал, что напишет письма, они долго не приходили, но потом пришли сразу все пять. И он мне в письмах все так разложил, так все правильно написал. Когда я их прочитала, я поняла, что мой муж много чего переосмыслил, осознал, мне легче стало. Я успокоилась, я знаю, что все будет хорошо.

— То есть сейчас этот список, который все обсуждали в Сети, твой страшный, из 30 пунктов, уже неактуален?

— Начнем с того, что кроме нескольких, по-моему, двух или трех пунктов, остальные никто не слышал и рассуждать о том, страшный он или нет, — это просто нелогично. Во-вторых, Паша согласен с моим списком, и он сказал, что я сделаю все и даже больше. И, более того, я не знаю, почему такой ажиотаж с этим списком, но я сказала такие прикольные, может быть, жесткие пункты, но на самом деле все они были составлены для воссоединения семьи, отношений. Это те условия, благодаря которым наша семья станет полноценной и счастливой. Мне так кажется, и Паше тоже.

— У тебя не будет в твоем списке условия не общаться с Сашей [Кокориным — прим. «360»]?

— Нет, такого конкретно с Кокориными нет. Потому что это урок и для них, и для нас, я уверена, что такого не будет больше. Именно такого. Это вообще идиотизм — кого-то обвинять. Когда я слышу, что говорят, что кто-то виноват — Паша испортил Сашу или Саша испортил Пашу — никто никого не портил. Они уже не маленькие мальчики, они же понимают, что они делают. Даже если не понимают, то сидят сейчас — поймут. Ни Паша, ни Саша не могут друг на друга влиять отрицательно. Но я не могу исключить тот факт, что когда они встречаются, у них вечно какие-то приключения. Может быть, потому что когда они встречаются, им просто весело, они друг друга поддерживают в своих веселых начинаниях — и происходит то, что происходит.

— Какое у него сейчас состояние, он тоже в таком же, как и ты ожидании, когда все это закончится?

— Да, он ждет, когда это все закончится, и ждет, что надо быстрее поговорить, встретиться, обнять, он хочет в семью. И он говорит, что на самом деле он сказал, что, возможно, эта ситуация и нужна была и, если бы не тюрьма, я, может быть, и не понял бы ничего. Он понимает, что это бог его так наказал и ему надо через это пройти.

— Это твое решение все-таки — во чтобы то ни стало сохранить семью, — как оно тебе далось и откуда оно? Это так тебя воспитывали родители, это семейное что-то, что семья — важнее всего и нужно все равно за своим мужем следовать? Или это действительно такая большая любовь, что ты понимаешь, что…

— Ни то и ни другое. Может быть, в другом случае или в другой ситуации я бы, наверно, может быть, и ушла. А здесь, благодаря тому, что пошел такой негатив, я как будто бы поняла, что есть важнее. Какая-то гордость, эго и самолюбие, или все-таки дать второй шанс и сохранить семью. Я это взвешивала. Для меня это не слабость, для меня это сила. Это тяжело, но это психологически мне в первую очередь надо будет работать над собой, чтобы не допускать этих мыслей про прошлое, не прокручивать, и тогда я смогу вообще об этом не думать.

Пока что, как говорит Паша, сколько процентов доверия? Я пишу: 0. Ну хотя бы до одного бы дойти для начала. Мы будем к этому идти постепенно-постепенно, и будет 100%, надеюсь. Но я могу сказать, что подсознательно я все равно хочу ему верить. Я и внутри себя все равно верю ему, хоть у меня и логика говорит нет, нельзя, а внутри я все равно пытаюсь верить, потому что это мой муж. Я его люблю и не могу по-другому. Я не знаю, как это объяснить. Это женская такая штука. Ты вроде бы уже все знаешь, но все равно продолжаешь верить.

Я поняла, что есть то, за что нужно держаться: это семья, а не какой-то пиар или хайп, деньги, еще что-то. Нет. Есть то, что важнее. И пусть мне все там говорят: «Вот, она держится за его деньги, как она будет жить без него, конечно, она его за все простит». Нет. Если уж речь пошла, все прекрасно знают, как люди разводятся, и судятся, и имущество делят, и кто там в плюсе остается, кто в минусе. Здесь дело не в деньгах абсолютно. Да, я его люблю, он любит меня. Зачем нам рушить семью, если на данный момент он все понимает, осознал то, что он натворил, и готов всю свою жизнь потратить на то, чтобы наша семья была счастлива.

Если выбирать между тем, страдания, дети без отца, я постоянно в каких-то расстройствах и в этой убитой любви, или воссоединение семьи, счастливые дети, счастливая жена и муж, который старается сделать все, чтобы жена была счастлива. Конечно, я выберу вот этот вариант.

— По прошествии времени ты не нашла в себе косяков, почему такое могло произойти?

— Нет, сейчас за собой косяков я никаких не чувствую, это 100%. Более того, я даже понимаю, насколько я хорошая жена все-таки, я молодец. Я своего мужа поддерживаю, я не бросаю, я занимаюсь собой, своим перевоспитанием, работаю со своими мыслями, чтобы его простить. Это далеко не каждый человек может сделать. И заниматься тем, чтобы не съедать себя этими флешбэками. То, что произошло, это тоже очень сложно.

— В одном из интервью ты говорила, что он классный отец. Эту сторону мало кто знает.

— На самом деле не так, эту сторону знают близкие, кто живет. Это знают, например, люди, которые гуляют во дворе: чьи-то нянечки, кто видит, чьи-то родители, консьерж внизу сидит, она тоже знает. В нашем доме есть салон красоты, в котором тоже люди работают и наблюдают, что происходит на улице. То есть все окружение, близкое к нашему месту жительства, они все это видят, знают. По поводу того, какой он отец, дети знают. И, судя по тому, как они говорят о папе, это все объясняет.

— Расскажи, как вообще сейчас устроена твоя жизнь, чем занимаешься? Ты с детьми в Краснодаре, твой обычный день — из чего он состоит?

— Из забот о детях, они так же ходят в сад, их так же надо возить. Плюс сейчас они заболели. Температура спала, у одного была под 40 температура, а второй — вирус начался, у нее красные точечки были на руках, на ногах. То есть это не самое простое занятие — заниматься детьми. Да, у меня есть Людмила, которая мне помогает с детьми, но все равно — это же мама. Мама всегда должна быть рядом, мама все знает. Поехали туда, поехали сюда, я занимаюсь семьей своей.

— Насколько я знаю, твоя деятельность еще связан с благотворительностью, то есть ты помогала девушкам, у которых были проблемы с пластическими хирургами, да?

— Это Пластика.рф. Да, я и сейчас хочу возобновить ведение этой страницы, так как с этой историей я ее временно забросила. Это непростая история, потому мне пишут очень много не только девушек, но и парней тоже. Мужчин, у которых были проблемы с пластическими операциями, с последствиями пластических операций. Мне приходится давать им советы, рекомендации, они рассказывают свои ситуации. Кому как поступить в юридическом плане, в общении с хирургом или с клиникой. Ввиду того, что я много сама чего прошла и в этом разбираюсь и могу давать им советы. Я вообще говорю, сто раз подумайте, прежде чем лечь на стол хирурга. И вас порежут, не забывайте об этом.

— Это как произошло? Как-то само собой, или ты целенаправленно хотела такой проект создать?

— Нет, это получилось случайно. У меня всегда был интерес к медицине, и волей-неволей так получается, что я в этом начала разбираться — начиная от медикаментов каких-то, и вот закончилось все какими-то операциями, хирургией. Часто у меня спрашивают совет — а что сделать там-то, ты вот знаешь. И с косметикой то же самое, чем пользоваться, какое лекарство выпить. Я создала страничку Пластика.рф, где собирала отзывы о пластических хирургах, люди начинали сами писать, и я начала вместе с ними вникать в эти ситуации и подключать тех же хирургов разных и спрашивать их, как вы считаете, что в этой ситуации лучше сделать. У нас круг общения образовался — пациент, хирург и я.

Есть моменты, когда человек мне пишет, и я понимаю, что она не может жить без операции. Человек говорит: я не могу, я все время думаю про эти уши. И тогда я понимаю, что да, ей нужно от этого избавиться и человек будет нормально жить. Ее самооценка вырастет сразу, она себя будет чувствовать комфортно. А есть, когда просто: ну вот тут что-то не так, я хочу убрать вот это. Ты говоришь: да все нормально. А она: нет, я вот хочу так, как у тебя. Я говорю: чтобы было как у меня, надо через такое пройти, ты потом сама об этом пожалеешь.

— А ты сама не жалеешь?

— Конечно, жалею.

— О чем?

— О том, что если бы я в то время имела бы те знания, которые у меня сейчас, я бы выбрала определенного врача, определенную технологию, по которой бы я делала операцию. Что-то бы делала, что-то бы не сделала.

— А что-то бы ты вообще не делала, не жалеешь?

— Нет, я бы сделала по-другому.

— Но сделала бы?

— Ну да.

— Все-таки, возвращаясь к Новому году, если бы Паша сейчас был с тобой…

— А его нет здесь.

— …к сожалению. Но поздравить его с Новым годом — что бы ты ему пожелала?

— Нет, не могу я так думать. Что бы я ему пожелала? Если бы он был здесь, я бы ничего не желала. Я бы сказала: ну, что натворил? Рассказывай. Как бы я желала? Это бы он мне желал и просил прощения. Нет, я могу сказать: я бы пожелала ему больше никогда так не делать, быть таким хорошим. Но это бред. Если бы Паша был здесь, вас бы тут не было сейчас.

В начале декабря Алана Мамаева опубликовала пост с фотографией аккаунта любовницы мужа. Она отметила, что именно из-за этой девушки игрок устроил драку с водителем Виталием Соловчуком на парковке гостиницы «Пекин». Позже супруга футболиста удалила публикацию, но записала эфир, в котором рассказала подробности. По словам Мамаевой, у ее мужа были длительные отношения на стороне.

Павел Мамаев и футболист «Зенита» Александр Кокорин останутся в СИЗО минимум до 8 февраля 2019 года. Игроки стали фигурантами уголовных дел, возбужденных по статьям «Хулиганство» и «Умышленное причинение легкого вреда здоровью, совершенное из хулиганских побуждений».

8 октября Кокорин и Мамаев устроили две драки в Москве. В одной из них пострадал чиновник Минпромторга Денис Пак, в другой — водитель телеведущей Ольги Ушаковой Виталий Соловчук.

В середине декабря Мамаев заявил в суде, что заплатил компенсацию пострадавшему Соловчуку. Футболист перевел ему 500 тысяч рублей. Оба игрока надеялись выйти из СИЗО до Нового года, однако Мосгорсуд отказался отменять продление их ареста.

Реклама

Реклама