Жизнь и творчество Чайковского: бедность, испытание и признание

1845 год. Воткинск, Вятская губерния. В доме начальника сталелитейного завода семейный праздник. Весь вечер проходит в музыкальных развлечениях. Играют Моцарта, Баха и Шумана. А ночью гувернантка застает сына управляющего в слезах. На вопрос «что случилось?» тот отвечает: «О, эта музыка, музыка»! Но никакой музыки в эту минуту не слышно. Гости давно разошлись. В доме — тишина… Но ребенок продолжает кричать, указывая на голову: «Избавьте меня от нее! Она у меня здесь, здесь, она не дает мне покоя!»

Полвека спустя музыка, рожденная в его голове, не будет давать покоя миллионам слушателей. Его будут называть гением. Имя Петра Ильича Чайковского навсегда войдет в историю мировой музыки. Как и имена всех, кто был ему близок…

Музыка вместо юриспруденции

Музыкальная карьера будущего гения началась со скандала. Он отучился на юриста, но затем — вопреки мнению родных — решил заняться музыкой, которая и в 20 лет не дает ему покоя. Отец — Илья Петрович — видя такой настрой сына, консультируется с известным пианистом и композитором Рудольфом Кюндингером. Тот прямо заявляет: таланта нет, для музыкальной карьеры не годится. Но протирать штаны в министерстве юстиции Петр Ильич отказывается наотрез. И поступает в только что открывшиеся музыкальные классы. Домочадцы негодуют: позор семьи! Променял юриспруденцию на дудку!

О загубленной карьере коллежский асессор Чайковский ничуть не жалеет. Он настолько уверен в правильности своего решения, что заявляет брату:

В канун нового, 1866 года Чайковский вновь в центре скандала. Директор Петербургской консерватории Рубинштейн заявляет, что не выдаст ему диплом. За то, что студент не явился на выпускной концерт, где должны были исполнять его работу. В тот день Петр Ильич запишет в дневнике: «Я пустоцвет и ничтожество, из меня ничего не выйдет». А позже признается: причиной всему — панический страх. Чего так боялся композитор, которого три десятка лет спустя во всем мире будут называть гением? И почему это чувство он пронесет через всю жизнь?

Гений без диплома заключает кабальный договор с Русским музыкальным обществом. 10 часов в неделю «без всякой отговорки» заниматься с учениками. Жалованье — грошовое. За малейшее опоздание — штраф. Болеть — можно, но в основном за свой счет. Обязанностей много, прав — мало:

Чтобы свести концы с концами, Петр Ильич не гнушается никакими приработками. Однако денег все равно не хватает. Но самое страшное то, что не хватает времени, чтобы творить! По ночам ему мерещится тяжелый пистолет, из которого хочется выстрелить в сердце. А днем он просит Бога дать ему помощи. За каждую новую работу садится со словами «Господи, благослови»…

Композитор, но не дирижер

Слава к Чайковскому пришла в 1870-х. В это время он пишет оперы «Опричник» и «Кузнец Вакула», «Снегурочка», «Лебединое озеро», Вторую и Третью симфонии. Их с воодушевлением встречают на Западе. Но не в России. Даже шедеврального «Евгения Онегина» отечественные критики разнесли в пух и прах. В газетах пишут: не нужно господину Чайковскому сочинять опер. Де жа вю! Все как много лет назад: таланта нет, для музыкальной карьеры не годится!

Петр Ильич негодует. Он и раньше не мог выносить своих премьер. Современники отмечают: после каждого концерта у маэстро от волнения красные руки. Чтобы скрыть это, он носит перчатки. В письмах брату Модесту Чайковский сообщает: от нервов проблемы с пищеварением, а сердце болит до того, что кажется умрет сию минуту:

Страшней всего для Чайковского дирижировать собственными сочинениями. Он мгновенно и тонко чувствует атмосферу зала и настрой музыкантов. От его внимания не ускользает ни одна мелочь. Он приходит в такое исступление, что признается близким людям: боюсь, что во время концерта оторвется голова!

Впрочем, быть может, истинная причина этого страха на самом деле гораздо банальней. Чайковский был блестящим композитором. Но, к сожалению, современники отмечали тот факт, что его дирижерские способности не всегда были блестящими. Так, выпускаясь из консерватории, он получил самую низкую из своих оценок именно за дирижирование…

Вся жизнь Чайковского — это жизнь кочевника. Он много путешествовал по всему миру. Но вот парадокс: человек, который объездил весь земной шар, на самом деле терпеть не мог чужбины. Чем больше он живет за границей, тем больше его тянет на Родину:

Чайковский не любит столичного шума. Свой дом он ищет вдали от Москвы и Петербурга. Сначала снимает одну дачу, потом едет смотреть другую в Клину. Отсюда родом его преданный слуга — Алексей. Композитору здесь нравится буквально все. И природа, и звенящая тишина, и начатый, но не законченный канал от Волги до реки Сестры, по которой он мечтает пройти когда-нибудь до самого конца. В письме к брату Анатолию Ильичу Петр Ильич пишет:

В Клину он поселился весной 1888-го. Здесь было удобно жить и творить. Здесь никто не мешал. А чтобы никто не мешал точно, Петр Ильич сразу же распорядился повесить на дверь табличку. Прием по понедельникам и четвергам, с трех до пяти. Впрочем, посетителей здесь у него было немного. Все-таки от Москвы расстояние приличное.

Царское признание

В Клину и его окрестностях были закончены опера «Иоланта», балет «Щелкунчик», написаны, несколько романсов, третий фортепианный концерт и одно из главных главное произведений его жизни — Шестая симфония. Все это — за восемь лет плодотворной работы.

От Клина до столиц Петр Ильич добирался по железной дороге. Но до железной дороги тоже надо было добираться извозчиком. Из-за Чайковского кучеры обычно дрались. Ведь платил он раз в десять больше, чем стоила поездка! Музыкант не знал цены деньгам. Не потому, что он их не зарабатывал — наоборот, они давались ему тяжким трудом. Чайковский говорил:

К 1880-му году Чайковский, благодаря своему таланту, зарабатывает больше, чем любой другой музыкант в России. Но на жизнь все равно не хватает. Он часто посылает письма знакомым с просьбой дать в долг. В конце концов, в долг ему приходится брать… у самого царя! В мае 1881 года патриарх музыки в отчаянии обращается к Александру III с просьбой о выдаче ему из казенных сумм трех тысяч рублей серебром заимообразно: «то есть, чтобы долг мой казне постепенно погашался причитающейся мне из дирекции Императорских театров поспектакльной платой». Причину своего обращения патриарх музыки объясняет следующим образом: «Сумма эта освободила бы меня от долгов (сделанных по необходимости как моей собственной, так и некоторых моих близких) и возвратила бы мне тот душевный мир, которого жаждет душа моя».

О своем письме Чайковский пожалел, как только его отвезли на почту. Однако государь оказался милостлив. И переслал для музыканта три тысячи рублей, но не как займ, а как безвозвратное пособие. Позже он назначит Петру Ильичу пенсион еще в три тысячи, чтобы композитор думал не о деньгах, а о музыке и окончательно обрел душевный мир. А когда злопыхатели однажды доложат царю, что маэстро оказался замешан в очередном скандале, он скажет: «Дело замять. Подданных у меня много, Чайковский — один».

Три тысячи рублей — по тем временам сумма очень большая. Но и расходов у Чайковского немало. Он почти всегда в дороге. Как он сам говорил: «в моем лице по миру путешествует вся русская музыка». Есть и еще одна статья расходов, и весьма весомая, о которой композитор предпочитает не распространяться. Деньгами он тайно (ибо сказано, что левая рука не должна ведать, что творит правая) помогает многим людям. Оплачивает обучение в консерватории бедной, но талантливой молодежи. Строит школу для крестьянских детей в селе Майданово под Клином. А летом 1885 года, после сильного пожара, уничтожившего две трети города, Чайковский приютил несколько семей погорельцев на своей даче.

Вот и еще один пример. Под Новый, 1883 год, композитор получает письмо от своей первой учительницы музыки Марии Марковны Пальчиковой. В нем она, извиняясь, излагает безрадостный рассказ о своей судьбе и просьбу о помощи. Что ответил ей Чайковский — неизвестно. Но зато сохранилась записка к хорошему приятелю, издателю и казначею композитора:

В 1891-ом маэстро едет покорять Америку. Его, русскую суперзвезду, официально пригласили на музыкальный фестиваль в честь открытия грандиозного по тем временам концертного зала, который теперь мы знаем как Карнеги-холл. В заокеанских газетах визит Чайковского стал первой новостью. Еще бы! Единственный европейский музыкант, да еще и из России, который удостоился такой огромной чести! Нью-Йорком Петр Ильич потрясен: «Есть дома в 11 этажей. А один — в 17! Отказываюсь понять, как можно жить на 13 этаже». Интересно, что бы он сказал, увидев небоскребы Манхеттена или хоть Москвы-сити?..

Испытание судьбы

1893 год. Последний год жизни гениального композитора. Он много времени проводит в Клину, где работает над шестой симфонией, которую называет реквиемом и которую считает своим лучшим произведением, «музыкальной исповедью души». К началу октября работа окончена полностью. 6 числа Чайковский велит Алексею носить вещи вниз. Петр Ильич едет в Москву, а потом в Петербург. Представлять свое новое творение. Он полон сил и творческих замыслов…

На премьеру шестой собрался весь Петербург. Музыканты во главе с Римским-Корсаковым, светское общество, великий князь Константин Романов. Петр Ильич за час до начала приходит в артистическую, спокойно курит, но когда выходит на сцену вновь испытывает сильнейшее волнение. Опять нервы ни к черту, опять красные руки. При появлении его в оркестре в зале вспыхнули овации. Однако уже после первых сыгранных нот он понял, что его — не поняли! В дневнике музыкант запишет:

Чайковский негодует, но впрочем, так было со многими его произведениями. Чтобы как-то отвлечься, он берет ложу в театре и встречается там с друзьями. После спектакля за кулисами заходит разговор о спиритизме и о смерти. Петр Ильич произносит: «Успеем еще познакомиться с этой противной курноской… Я знаю, я буду жить долго». Вместе с братом Модестом они едут в ресторан. Там Чайковский заказывает себе макароны с белым вином и стакан воды. Кипяченой почему-то нет. Зная, что в городе свирепствует холера, композитор, тем не менее, настаивает: несите некипяченую. Позже скажут: он хотел испытать судьбу.

Злые языки добавят: это было самоубийство — Чайковский не пережил провала Шестой симфонии. В ту же ночь ему стало плохо. Все признаки азиатской холеры. Врачи боятся говорить это вслух и несколько дней борются за его жизнь. Но тщетно. В ночь на 25 октября все кончено. Россия потеряла великого сына, который всю жизнь был ее восторженным патриотом.

В 1848 году, в тетради по русскому языку маленький Чайковский — тогда ему было восемь — записал одно из первых своих стихотворений. Оно называлось «Молитва для Господа на всю Россию». 45 лет спустя вся Россия молилась за него…

Со дня смерти музыкального гения прошло больше ста лет. Мы, кажется, слышали все, что он написал. Но на самом деле это не так. В декабре 1865-го Чайковский, тогда еще никому не известный, уехал в Москву, оставив в Петербурге целый сундук с рукописями сочинений, даже названия которых неизвестны. До сих пор неизвестно и то, где хранятся произведения маэстро, которые исполнялись при его жизни, но так не были напечатаны. Рано или поздно они отыщутся и вернутся в его дом в Клину. Так что мы еще услышим его новую музыку. Надо только ее… найти!