«Нырнуть с головой в гору мусора». Как проходит день на сортировке

«Пока прыгала, две банки пропустила»

— Это куртка, а не платье! Спецовку нужно заправлять в брюки. Торчащий край одежды может затянуть лентой, — с места делает мне замечание главный инженер предприятия.

В 06:55 утра я в цехе. Рядом у сортировочной ленты четыре женщины. На нового человека в бригаде смотрят равнодушно.

— Сортируешь алюминиевые банки. Ловишь и кидаешь в отсек, — объясняет бригадир.

Грохочет техника. Мусор загружают в специальный отсек. Секунды — и вот уже рев, лента «поехала». К тому, что на ней, не хочется прикасаться даже в перчатках.

— Вот алюминиевая банка. Пропустила, — смотрит на меня главный инженер. — Здесь не надо зевать.

Лента двигается с огромной скоростью. И по ней непрерывно едут горы банок, бутылок и бумаги. Не сразу понимаешь, как быстро сориентироваться и отбросить городскую брезгливость, ковыряясь в мусорных пакетах.

— Сюда попадает уже сортированный жителями мусор: алюминиевые банки, стекло, ПЭТ-бутылки, — говорят рабочие.

Органических отходов здесь нет. Стекло и пластик нужно быстренько раскидать по приемным бункерам.

Цех сортировки отходов в Мытищах небольшой, с серыми стенами. В глаза бросается зеркало, приклеенное к стене. Впрочем, смотреть по сторонам времени нет — из отсека на ленту вываливается очередная партия. Одна из бутылок разлетается вдребезги. По инерции отпрыгиваю и закрываю лицо руками, чтобы осколки не попали.

— Лента широкая, и осколки в нас не попадают. Зато пока прыгала, две алюминиевые банки пропустила. Я их за тебя буду ловить? — говорит моя соседка, равнодушно глядя на идущий мимо поток.

Наша форма — мешковатая оранжево-бордовая роба, перчатки, маска на лицо и бейсболка. У моей соседки Екатерины карие добрые глаза.

— Я тоже, когда первый раз сюда попала, всего боялась. Тошнило первое время. Хотя запаха особо нет. Маски хорошие.

Разговор о жизни она заводит неохотно.

— Некогда. Работай. Нечего языком молоть. Вот опять банки пропустила. Тебя и так поставили на самую легкую линию. Сейчас алюминиевых банок немного идет. Лови их, — кричат рабочие.

Спустя час Екатерина первой начинает разговор. Нам дали двухминутную передышку, пока загружают отсек.

— Мне 32. Здесь — полгода. По образованию бухгалтер: и в офисе работала, и в торговле немного крутилась, — говорит женщина.

Быт разрушил молодую семью: муж ушел и помогать с ребенком отказался. Когда вышла из декрета, с работой и деньгами в родной Владимирской области стало совсем туго. Предложили вахтовым методом на переработку мусора в Подмосковье: две недели здесь, две — дома.

— Здесь много что по конвейеру едет. И телефоны проезжают, и золотые цепочки попадаются. Но редко, — улыбается женщина. — Я, если честно, никогда не брала. Как-то неприятно.

Тем временем главный инженер показывает мне ведро с алюминиевыми банками.

— Вот сколько пропустила. Это плохо. Сейчас придется мусор повторно загружать. Двойную работу из-за тебя делаем. Внимательнее.

«Мусорное» головокружение

Перерыв на обед – час. Столовая в другом месте, не там, где сортировка мусора. И даже за пределами цеха сортировщицы неразговорчивы. Лица теперь можно рассмотреть отчетливее: маски с лиц сняты.

На обеденном перерыве почти все погружаются в телефоны. Екатерина сразу же пишет сыну - не виделись неделю. Соскучилась. Наталья звонит дочери, узнать, как там внук.

Разбираем свалки:

• Полигон — не просто куча мусора
• Зола и шлак от мусора пойдут на стройматериалы
• Подмосковье перейдет на новый экологический стандарт. Что изменится в сборе мусора

— Я тоже из Владимирской области приехала. Платят хорошо, — говорит Наталья. — Я товаровед по образованию. В торговле долго работала. Вещи возила. Даже «точка» своя была на базаре — разорилась, невыгодно стало. А жить на что-то нужно: дома дочь, внук. Кто поможет, если не я.

Возвращаемся к работе. От суеты и скорости у меня начинает кружиться голова. Ощущения такие, будто сама еду по этой ленте.

— Ну, девчонки уже привыкли. Автоматически все происходит. Каждый знает свою задачу. Но, раз так плохо, пойдемте в другой цех, — говорит инженер.

Но в другом цехе сложнее. Туда привозят предварительно не сортированный мусор вместе с органикой. Вот они, на ленте — все пакеты, которые мы каждый день выбрасываем в мусорные контейнеры.

— Специальный автомат разрывает пакеты и подает на конвейерную ленту, — говорит старший мастер Владимир Пивульский.

По ленте проезжает ворох старой одежды. Рабочие отрицательно кивают головой - это для переработки не годится.

Ленивое разделение

За границей давно научились перерабатывать, пожалуй, весь мусор. Швеция вообще закупает отходы у других стран. В России рынок товаров вторсырья меньше, но есть. И многие даже не догадываются, что бутылка минеральной воды на прилавке в прошлой жизни, скорее всего, тоже была бутылкой. А салфетки — старыми газетами.

Регионы Подмосковья плавно переходят на раздельный сбор мусора для дальнейшей переработки вторсырья. Это происходит под громкие возгласы мусорных активистов: «Мы устали от полигонов, мы готовы сортировать». Но когда дело дошло до реальной сортировки у себя в квартире, готовы оказались не все.

Мытищи в этом вопросе стали флагманом. Здесь раздельный сбор мусора ввели еще в 2009 году. Почти 10 лет в городском округе собирают вторсырье отдельно от органики.

— Мы пошли по французской технологии, — говорит начальник Контрольного управления Мытищ Сергей Покатило. — В один бак собираем все вторсырье: пластик, алюминиевые банки, бутылки. Пищевые отходы — в другие.

Контейнерная площадка во дворе жилого дома в Мытищах выглядит так: один контейнер для сбора вторсырья и четыре - для тех, кому лень и кто по привычке выкидывает в один пакет тухлые бананы, старую помаду, рваные ботинки и стекло. Чиновники разводят руками.

— Вот столько у нас сознательных граждан. Когда в 2009-м только запустили раздельный сбор мусора, один бак для вторсырья только в одном дворе копился неделю. Вдумайтесь, как не хотели сортировать. Сейчас за один день собираем, — говорит Сергей Покатило. — Прогресс есть. Сортируют мусор.

Говорить о цифрах и статистике не очень любят.

— Из общей массы процентов 20-25 сортируют. Остальные пока не спешат — может, в силу занятости, а может, в силу непривычки.

Почему люди оказались такими пассивными? На этот вопрос чиновник отвечает длинно и философски.

— Мы однажды в школе провели мероприятие по сбору батареек и увидели, как дети «зажигали» своих родителей. И мы поняли: надо начинать с детей. Разработали специальный проект. Рассказываем, для чего нужно сортировать вторсырье. Почему перегоревшие лампочки нельзя кидать в общую мусорную кучу. И вот такое просвещение приносит результаты.

Затратное вторсырье

Это была небольшая статистика для тех, кто громче всех кричит, что нужна «сортировка». Забывая, что в этой «мусорной цепочке» человек — главное звено. И даже здесь, у конвейерной ленты. Вот сбросила я случайно пластик в отсек для бумаги — и мусор сортируют заново.

— В этот цех поступает порядка 300 тонн отходов в день. Переработке подлежит процентов 15-20, — говорит старший мастер Владимир Пивульский.

— Как мало, — удивляюсь я.

— Нет перерабатывающих заводов. Мы, к сожалению, очень зависимы от предприятий, которые у нас закупают вторсырье, — продолжает старший мастер. Пока спрос есть только на пластик, бумагу, картон, стекло. Как только «расширят линейку» и начнут перерабатывать текстиль, мы начнем его собирать.

Здесь сортируют только бумагу, а картон едет дальше. Бумаги же много. Беру первую попавшуюся. Грязная, мятая. Бригадир отрицательно кивает головой.

— Нет, эта бумага идет с пленкой. Это не подлежит переработке, — объясняет он.

В мусорном потоке нахожу бумажный стаканчик.

— Нет. Он тоже мимо.

— Почему? Это же бумага.

— Это не к нам, а к заводам, которые перерабатывают вторсырье. Мы ограничены.

К 17 часам становится легче. И тонны проезжающего мимо мусора уже не вызывают тошноту.

Разделенный по фракциям мусор — пластик, стекло, пленка, картон — попадает в специальные емкости. Мусор по объему огромный, но пустой. Поэтому его прессуют в кипу, обвязывают и дальше отправляют на производство.

В разноцветной куче пластиковых бутылок беру первую попавшуюся. Спрашиваю:

— Грязная пластиковая бутылка. С крышкой. Такую берут?

— Берут, — отвечает главный инженер Рафик Замалиев. — Цена, конечно ниже. Потому что это вторсырье, которое требует дополнительных затрат. Бутылка должна прийти в первоначальный вид.

— Ее надо помыть?

— Да, помыть, крышки убрать, этикетку. Хотя нам идут навстречу и принимают так. На переработке тоже много работы. Дальше бутылку нарезают в специальные чипсы, делают гранулы, — отвечает инженер.

Рабочий день заканчивается в 19 часов. И пусть меня не отпускает ощущение, что нырнула с головой в гору мусора, было полезно на один день надеть робу и встать к конвейеру. Многое переоцениваешь. Вернувшись домой, понимаешь, что разделить по пакетам органику, стекло и пластик — минутное дело. И куда более простое, чем работа там, возле ленты.